Стихи 1984 – 2016 - страница 47

ты уже узнаёшь эту фильму? сейчас засияет смысл

и серьезно счастливые люди начнут убивать друг дружку:

вот ведь жизнь удалася, дружок! а уж как небеса удались

над ощеренным лесом немым, уходящим, ненужным.

2010

отче, уродче, иаростный маниак,

дарвинов ужос, обезиана божия.

ангеле голохвостый, хоронящийся в корнях

ножевой человечьей травы ничтожной.

всяка плоть в тридесятом колене чорт,

а еще допрежь - нестерпимое небо белое.

дети в узорчатом записываются в хор

и поют там про нечто неимоверное.

небо, небо, неумолимый дом,

где, поставлен в угол, бормочешь кроваво-грозно:

укради меня, ветер; любовь, унеси в гнездо -

прям в открытые клювы острые.

2010

промолвишь: три часа, а хвать - уже соврал.

ткнешь пальцем: звьозды, йопт! где долгий богов выдох

течет сквозь восемь неб рекой из серебра -

над обезьяньей тьмой бормочущей, безвидной.

разинешь ухо - речь, разлепишь веки - знак.

ытхан стыдит сома, тынгей поет скворечням,

но шевельнешь хвостом - и будет тишина:

жаль, выговаривать спасибо уже нечем.

2010

бох из подполья, миллион мышей

пришли и съели: клерков и ландскнехтов,

епископа с вещами, атташе

из дальней фулы, вместе с диалектом.

история закончилась, и серв

не смеет за забор: ненужные дороги

лежат где околели; темный лес

порос кострами, песнями; в берлогах

пируют напролет мышиные цари;

бобры глядят на небо, строят башню

до облачной реки.. а мы, как ни смотри -

ночная книжка, страх позавчерашний.

2010

отнеси мою голову - быстро мутнеющий шар -

на потерянный снег, под раскрытые заживо неба;

там, куда ты меня вспоминаешь, все так же лежат

безглагольные земли, горящие камни свирепые.

расступайся же морем - на дне у тебя города,

сослагательный гул, облака позабытого света

где мы все еще живы, и, видимо, будем всегда,

как всегда-будет-солнце и прочее ветхозаветное.

эта скудная дельта двух кадров, на каплю - но вот

море снова смыкается, рыбы выходят на сушу,

(кто ты, глянь в аусвайсе, поскольку не наоборот)

снова дышим рот-в-рот под обугленным небом разрушенным.

2010

где белая стена - там мышка с угольком:

смотри, вот дом-не-дом, вот котоспас предобрый,

вот существо из глаз и глада, дикий ком,

вот мы с тобой сидим, бесхвостые, по норам.

где черная стена, там меловой хорёк:

вот облако, вот свет, вот кажущийся кто-то,

вот существо из глаз и голода берёт

меня/тебя как след перед своим полетом.

здесь вроде бы стена, где существо из глаз

досадливо свистит, ссылается на зренье,

а время так прошло, что не собрать ни нас,

ни дрожи, ни костей, ни шкуры к воскресенью.

2010

Реальность призрачна, а нереальность нет.

Она щетинится, как речи свиноёба:

ебу, дескать, свиней. Так инвалид во сне

рыдает - столько ног! А хвать - исчезли обе.

Раз нет, то навсегда, а есть, так завтра нет.

Так стало быть и есть лишь то, чего не стало,

точнее, разница меж памятью и тем,

где дождь-туман-река, где сроду не светало.

2010

бывало выходишь из комы на мертвом мыча языке

а рядом толпятся наркомы с контрольной дырою в башке

вновь в кому и снова оттуда попала нога в колесо

чу! видишь гуляют иуды целуя друг дружку взасос

исчезни и снова возникни из тины утробной и тьмы

и кто же все те же под синей небесною плошкою мы

доколе же в явях кромешных тебя каталина терпеть

до самыя смерти канешна - а смерти и милости нет

2010

фрактальная зима, где на любом стекле

дымится лабиринт: войдешь - ни чОрт с рогами

ни ангел с острогой не выведут к земле

поющей словно мать, сорящей лепестками.

что дева, что зима, что маленькая мышь -

чем смотришь пристальней, тем все необратимей

идешь в несбывшемся, слоящемся как дым

семи отечеств в небе пусто-синем.

там, где светился дом, теперь стоит гора -

но может все же дом, а сам-то в серой шкурке

тихонечко свистишь, и горстке зерен рад,

и тьме за штукатуркой.

2010

доплясались блин прилетела к нам черная простыня

нет конечно просто проснувшись в далеком будущем

видишь свой постаревший почерк думаешь где он я

кроме медленной амальгамы отслаивающейся лгущей

виниловый ветер с мутнеющей музыкой семиустой

на коротких и средних волнах пустота роешься как в золе