Стон березы [сборник] - страница 25

— Ты думаешь, о чем говоришь? — вскакивая с кресла, закричал Иван Константинович. — А что люди о нас подумают?

— Папа, при чем здесь люди?

— А при том, дорогой ты мой сыночек. Не забывай, что я и твоя мать не рядовые люди, что мы в обществе занимаем определенное положение. Узнают, что наш сын — начальник женской колонии, обсмеют. Почему с нами не посоветовался?

— Папа, это произошло неожиданно. Прямо на совещании меня назначили на эту должность.

— Надо было отказаться.

— Я попытался, но приказ…

— Мне плевать на этот дурацкий приказ! — вне себя закричал Иван Константинович. — Как твой генерал отдал приказ, так и отменит! Завтра Щелокову лично позвоню.

— Этого, папа, ты не сделаешь. Я принял колонию и буду там работать.

— Что-о? — надвигаясь на сына, взревел Иван Константинович.

— Ваня, не горячись, — преграждая дорогу мужу, произнесла Елизавета Петровна. — Может, Юра в чем-то и прав.

С негодованием взглянув на жену, Иван Константинович резко повернулся и, ни слова не говоря, вышел из зала.

— Честно говоря, от отца такой реакции не ожидал, — расстроенно произнес Юрий.

— Ты не обижайся на него, пройдет. Но если и мое мнение хочешь узнать, то я на его стороне. Ты поступил необдуманно. Мне тоже неприятно, что тебя назначили на такую должность, для нас это унизительно…

— Мама, на моих плечах погоны, я не гражданский человек, я приказу подчиняюсь. Неужели вам до сих пор это не понятно?

Елизавета Петровна, вздыхая, направилась в столовую.

— Ужинать не буду, — вставая, произнес Юрий, — я спать пойду.

Лежа в постели, он долго размышлял о разговоре с родителями, но постепенно перед его взором появились ее глаза…

Он уже несколько раз собирался посетить ШИЗО, но какая-то невидимая сила останавливала его. Однажды, как обычно, рано приехал на работу. Его с рапортом встретил дежурный по колонии. Он доложил, что в ШИЗО двое осужденных объявили голодовку.

— Причина?

Дежурный, неопределенно пожимая плечами, ответил:

— Требуют вас.

— Ну тогда пошли, — не раздумывал он.

В ШИЗО было чисто. Контролер по надзору открыл камеру, где была объявлена голодовка. Осужденные, увидев начальника, быстро соскочили с нар и, стыдливо прикрывая полуобнаженные тела, замерли.

— Здравствуйте. Вы хотели видеть меня, вот я и пришел. Слушаю вас.

— Гражданин начальник, — первой начала пожилая женщина, — я болею сахарным диабетом, без уколов умираю, не могу эту пищу принимать, помогите, пожалуйста.

— За что вас посадили сюда?

— В карты играла, — опустив голову, ответила та.

— Вы же прекрасно знаете, что игра в карты наказуема.

— Гражданин начальник, работы нет, а чем еще заниматься? — жалобно сказала женщина.

— А о том, что вы болеете сахарным диабетом, почему, когда вас отправляли в ШИЗО, дежурному не сообщили?

— Говорила, гражданин начальник, но он выполнял указание Усольцева.

Сазонов повернулся к контролеру.

— Освободите ее, пусть в медпункт идет.

Осужденная, не веря своим ушам, посмотрела на него.

— Гражданин начальник, а меня? — подала голос вторая, более молодая женщина.

— А ты посиди и пошевели мозгами, чтобы впредь в карты не играть.

— Гражданин начальник, дайте мне работу, и я, клянусь всеми богами, карты в руки не возьму.

— Скоро работа будет. Новый швейный цех открываем, заодно и учебную мастерскую. У вас на карты времени не будет, — выходя из камеры, произнес Сазонов.

— Гражданин начальник, будь человеком, освободи, больше не буду, — взмолилась осужденная.

Но Сазонов, не слушая ее, вышел из камеры. Он поискал глазами Ее, но не увидел.

— Кто у вас уборкой в ШИЗО занимается? — обратился он к контролеру.

— Осужденная Семенова, товарищ подполковник.

— А где она?

— Семенова! — в открытую дверь крикнула контролер. В дверях показалась Она. Увидев начальника колонии, краснея, опустила голову.

— Подойдите сюда, — позвал Сазонов.

Диана, не поднимая головы, подошла к нему. Сазонов хмуро отметил ее неряшливый внешний вид.

— Почему вы за собой не следите? Вы на кого похожи? Когда последний раз мылись?

Диана, по-прежнему стоя с опущенной головой, молчала.

— Если я еще раз вас увижу в таком виде, посажу суток на десять в камеру. За что сидите?