Страницы олимпийского дневника - страница 11
Мы вошли в Суэцкий канал. Он неширок — 120–150 м, глубина не превышает 13 м. Ещё недавно, проходя Босфор, с правого борта мы оставляли Европу, с левого — Азию; теперь с левого борта была Азия, а с правого — Африка.
В 4 часа дня остановились и стали ждать встречный караван. Здесь канал раздвоен и караван пройдёт мимо нас по параллельному рукаву. Он совсем рядом.
На лебёдках спустили швартовщиков с их лодками. Быстро и ловко они подтянули корабль к берегу, и мы остановились. Прожектористы с интересом осматривали корабль.
Рано утром прошли Суэц — небольшой городок в арабском стиле. Здесь мы простились с прожектористами. Прожектор задраили и просто спустили в воду, на которой он спокойно держится, пока его не поднимет встречный корабль. Мы обменялись адресами, обещали прислать наши фотографии.
Позже, в Мельбурне, с болью в сердце смотрели мы кинохронику: горящие, разрушенные города Египта, которые так приветливо и мирно встречали нас на нашем пути.
Вот и Красное море — «кипящая сковородка». Навстречу нам то и дело попадались суда, и вдруг — наш земляк — танкер «Иркутск». Мы обменялись приветствиями. Вот немецкие и южноамериканские «грузовики», огромные танкеры.
Ревёт наша сирена — все бросаются на палубу. Встречный корабль? Оказывается, наоборот, мы догоняем торговый пароход «Измаил».
Получили радиограмму, которая тут же была вывешена в стенгазете на специально оставленном для телеграмм месте:
«Теплоход „Грузия“. Руководителю спортивной делегации. Моряки парохода „Измаил“, следующего порты Индии, желают вам, дорогие товарищи, счастливого плавания, высоких спортивных показателей на предстоящих Олимпийских играх. Достойно отстаивайте спортивную честь нашей Родины. Экипаж „Измаила“».
Скоро выход из Красного моря. Слева показались три высокие скалы — это островок Абу-Али, о чём свидетельствовала большая надпись на фронтоне метеостанции, расположенной рядом с маяком на самой высокой из скал.
Надо сказать, что морская качка с момента выезда из Москвы волновала нас больше всего. Ещё в поезде по пути из Москвы в Одессу мы настолько запугивали ею друг друга, что при одном взгляде на теплоход, ещё стоя на пристани, чувствовали себя плохо. У нас даже было постановлено: тот, кто заговорит о качке, подвергается штрафу. Но постановление не помогало. О чём бы ни шла речь, разговор рано или поздно сворачивал на запретную тему. «Погодите, вот как закрутит шесть баллов, тогда узнаете!» — зловеще предсказывал кто-нибудь из нас и сам же мрачнел, напуганный собственными словами.
Очень умно поступали командиры нашего корабля, особенно первый помощник капитана Виктор Николаевич Михайлов. Он всё время говорил нам: «Разве это качка — вот погодите, что будет впереди». И все со страхом ждали, что же будет впереди, забывая укачиваться в настоящий момент. А впереди ничего не предстояло. Так мы и дошли до Австралии. К тому же сам Виктор Николаевич с серьёзнейшим видом держался за виски при малейшем волнении, заявляя, что ему плохо, и приводя нас в восторг тем, что сами мы чувствовали себя при «таком» волнении хорошо.
А между тем этот человек более 40 лет плавает по земному шару, побывал на всех морях и океанах.
Старый матрос, участник двух революций, лично встречавшийся с В.И. Лениным, он много рассказал нам интересного. И когда начинался его вечерний рассказ, никакие силы не могли заставить нас идти спать.
Разумеется, не на всех действовали хитрые тактические приёмы Виктора Николаевича. Изыскивались сложнейшие способы борьбы с морской болезнью. Рекомендовалось принимать пилюли, сосать лимон, есть по утрам сухари, вообще как можно больше есть и, наоборот, вообще ничего не есть, целый день лежать в каюте и целый день стоять на палубе. Существовали и совсем фантастические способы. Наш весёлый друг, всегда улыбающийся болгарский писатель Белев рекомендовал прикладывать к животу половину разрезанной луковицы и сам неизменно делал это.
Поскольку его не укачивало ни при каком волнении, он был страшно горд своим методом. Впрочем, на обратном пути, при ещё большей качке, чем на пути в Мельбурн, он чувствовал себя так же хорошо, хотя забыл носить на животе луковицу.