Странная девочка - страница 49

Дядя покачал головой.

— Никогда в жизни Катюше восемь пирожков не съесть.

— А куда ж они делись? Может, даже девять, я так точно не считала.

— Ну, уж не знаю… Они где у вас стояли? Может быть, форточка открыта, и коты… — Дядя засопел и слегка усмехнулся, вспомнив Катину извинительную записку.

— Кухонный шкафчик котам не открыть, — сказала Фрося.

— Ах, да оставьте вы ваши предположения! Надо что-то делать! Где Катины подруги живут, вы знаете?

— Не знаю, нет!

— Да как же это можно? Вот Анечки-то нет! Она всё на свете знает. — Нервничая, дядя для чего-то рылся у себя в карманах, вынимал и засовывал обратно носовой платок, ключ от двери, записную книжку. — Ну тогда… Как это ужасно, что вы не знаете адресов девочек! Тогда сидите дома. А я пойду в школу, у какой-нибудь сторожихи, а может, и директор ещё там, узнаю адреса девочек, учительницы…

— А это чего такое? — вдруг протрубила своим густым голосом Фрося, кидаясь к двери и что-то поднимая с полу.

Это был клочок бумаги, явно вырванный из тетрадки по арифметике. Дядя поднёс его близко к глазам — не до очков тут — и прочёл вслух:

— Определённо девчоночка наша распустилась, — сказал дядя с удивлением и вместе с тем с облегчением. Он рассматривал записку. — Видно, торопилась, не так красиво написано, как всегда она пишет. Карандашом… «Телефона нет» — скажите, пожалуйста! Мол, не беспокойтесь, но и меня не беспокойте. А почему, собственно, записка валялась на полу, а не где-нибудь на столе была положена?

— Вы же и смахнули, должно быть, со стола, как пришли, — высказала предположение Фрося.

— А почему не вы, уважаемая Ефросинья, смахнули её со стола, когда бегали взад — вперёд, «аж» в два сквера, а записки не заметили?

— Может, и я ненароком, — миролюбиво согласилась Фрося.

— Вот если бы вы знали, где живёт эта Ира Козлова, я бы туда сейчас отправился. Хоть там и нет телефона.

В это время Саша, стараясь не шуметь, будто его и дома совсем нет, надевал ботинки. Только что он в одних чулках на цыпочках отошёл от двери соседей после того, как подсунул под дверь записку. И как это он забыл положить её сразу, вернувшись с вокзала? Хорошо, что хоть совсем не потерял.

Катя ехала в поезде, и ей было очень страшно.

Она сидела на скамейке, уставившись в окно. Но ничего за окном не различала: просто мелькает что-то. Руки она сжала в кулаки, чтобы меньше дрожали. Каждую минуту мог войти контролёр. Билета у Кати не было.

Всё, что случилось до отхода поезда, казалось, происходило очень давно.

Катя томилась в сквере недалеко от дома. То садилась на край скамейки, то опять вставала. Боялась, что мимо пойдут ребята из их класса и увидят её тут с портфелем в руках. К счастью, никто из знакомых ребят её не увидел. Зато сама она увидела, как из их подъезда вышла Фрося. Было очень странно на неё глядеть: ведь Фрося думает, что Катя в школе, и даже не подозревает, что Катя на неё смотрит.

Наконец из подъезда выскочил Саша. Под мышкой он держал свёрток, перевязанный бечёвкой.

— Это тебе еда, — сказал он весело, показывая свёрток. — Тут наши две котлеты и у вас в шкафчике я взял пирожки с блюда, десяточек, наверно, загрёб.

— Зачем так много? — Катя была очень смущена. — Ты же им ничего не оставил. Хочешь пирожок?

— Им тоже осталось. Не хочу. Тебе бы хватило — ехать-то долго.

То он говорил: «Луга — пустяковина», теперь — «ехать долго»… Но Катя промолчала. Теперь уже всё равно — близко ли, далеко ли ей ехать. Да хоть на край света — возврата нет!

В трамвае Катя стала совать Саше монету в пятьдесят копеек, чтобы он взял билеты. Это она сегодня утром попросила у дяди денег: «На тетради, и я себе какую-нибудь книжку куплю». — «Конечно, купи, — сказал дядя и дал ей пятьдесят копеек. — Книжки покупать — дело хорошее». Если бы дядя знал, до чего Кате трудно врать!

Саша отстранил Катину руку.

— Тебе в дороге деньги вот как понадобятся! — сказал он наставительно и за трамвайные билеты заплатил сам, достав из кармана мелочь.

На вокзале Катя опять протянула Саше деньги.

— Билет на поезд возьми!