Странная фотография - страница 43

— Значит, Проше не достичь того, чего он хочет? Не примут его снова… светлые? Не простят?

— Детонька, да с радостью приняли бы! И простили. Только он сам этой возможности не дает. Ведь любой результат когда получается? Когда работа идет. Так — и в делах мирских, так — и в мире бесплотном. Ведь любое просветление, искупление — это работа души. Невидимая работа. Самая главная! В ней — суть всего, чем земля держится. Для того она и создана наша земля!

— Для этой невидимой работы?

— Для нее. Весь мир, видимый и невидимый — это только движение по лестнице. Вверх или вниз. Как уж душа пожелает! А Проша… он не может подняться, потому что даже на своей ступенечке едва-едва держится. Подвел он своих — семью, которую ему доверили. Подвел, потому что не удержался взял на себя слишком много, и ноша эта ему не по силам пришлась…

— Это когда последний в той прежней семье Прошу с собой в новый дом не позвал? А Проша обиделся и сам от него отвернулся?

— Еще раньше. Когда семья разделилась и Варвару-монахиню казначейшей назначили. Это её служение великих сил требовало. Множество бесов ринулось к ней, чтобы душу её погубить и завладеть святыми реликвиями Рождественского монастыря. Развеять их в прах, потому что в них сила великая, а для демонов — неминуемая погибель. Началась эта битва давным-давно и длится она до сих пор…

— И душа ее… она погибла?

— Слава Богу, выстояла! Высоко она взошла по невидимой лестнице душенька Варина! А в миру смерть она приняла мученическую.

— И в этом виноват Проша?

— Отчасти да. Раз уж взял на себя заботу — души людские строить, так с него и спрос! Взялся за гуж, как говорится… а он и не сдюжил! Это ведь удел ангелов — души хранить. А Проша полез, не зная броду, вот и влип как кур в ощип! Теперь мается, не знает нигде покою… И тебя будоражит.

— Да нет, матушка, он хороший! Он…

— Это хорошо, что ты друга своего защищаешь. Но раз ты от него не отрекаешься — берись за дело. Решай: по силам тебе не человеку даже, а духу помочь? Справишься?

— Я не знаю… — Сеня закусила губу. — Матушка, я очень хочу помочь, но…

— А раз хочешь — сможешь! И потом без помощи свыше тебя не оставят. Разве эта наша встреча случайная?

Сеня изо всех сил замотала головой. Глаза её с надеждой глядели на матушку.

— Вот видишь, сама все знаешь. Наше время кончается, поэтому скажу тебе очень коротко. Проша часто говорит одно, а делает другое. Мечется его душенька, места себе не находит. Поэтому, раз уж он выбрал твою семью, так тому и быть! Пускай успокоится и при доме будет. Но ты должна помочь ему очнуться, в себя прийти. Действовать, а не ныть. Мысль, а вслед за нею действие — только тогда толк будет. Конечно, если мысль не безумная, а сердцем поверенная — той искрой живого огня, который тебе всегда правду укажет…

— Матушка, с чего ж мне начать?

— С самого простого. На себя тебе поглядеть нужно. Ты вот винишь своих домашних, что в доме безрадостно, а от тебя-то самой много радости? Или все тебе её должны как на блюдечке подавать — радость-то… С себя всегда начинай, не с других — увидишь как все добром повернется. А своих — их не осуждать, их любить надо. Просто любить! Только этому делу всю жизнь учатся.

— Какому делу? — не поняла Сеня.

— Любви, — улыбнулась матушка и рассмеялась, глядя как опешила девочка.

— Но ведь это же самое простое! Это все могут. Разве я своих не люблю?

— Пока не очень. Ты хочешь любить, но ещё не умеешь. Говорю тебе, это наука трудная. Чтобы постичь её, нам жизнь и дается. Вся жизнь! А ты помаленечку, потихонечку начинай. Пытайся своих получше понять и не винить их за то, что они не такие как тебе бы хотелось. Что у них свои представления обо всем — не такие как у тебя… Вот это будет твой первый шаг.

— Матушка, но как же мне с этим узлом-то невидимым быть? Папе ужасная опасность грозит, вы же знаете!

Матушка молча кивнула, лицо её сделалось строгим.

— А как быть с негативами? С Любой, в которую Костик влюбился, — это ж её семью мучает изгнанный домовой… Как папе помочь? И Проше? Ой, я совсем запуталась!

— Пойдем-ка, я тебя провожу, — поднялась матушка.