Странники в ночи - страница 8

В 1955 году эксперт по взрывчатке, работавший на Пухерта, швейцарец по имени Марсель Леопольд, был найден мертвым в одном из женевских отелей; в горле у него торчала крошечная стрела, отравленная ядом кураре, а трубка, откуда была пущена стрела, лежала на видном месте, рядом с телом. Через несколько месяцев во Франкфурте под сиденьем пухертовского «мерседеса» сработало взрывное устройство, начиненное мелкими металлическими шариками. Пухерт скончался в больнице.

Было бы слишком долго пересказывать все перипетии моего расследования. Поездка в Гамбург, тайная встреча возле Марли, письма «до востребования», подписанные «ваш Хасан»… В последние месяцы 1959 года мне удалось узнать правду: все нити вели в 24-й отдел военной контрразведки, к одному из его руководителей, известному под именем «полковник Лами». То есть за этими событиями стояли французские спецслужбы. Агентство «Франс Пресс» не стало публиковать мой отчет. Но материалы попали в американскую прессу. В итоге все остались недовольны, но никто не понес ущерба. Алжирцы получили возможность покричать о злодеяниях французских шпионов. Немцы выглядели жертвами преступных французских интриг: их это вполне устраивало. А французам было на руку, что поставщиками оружия для ФНО оказались бывшие нацисты. Но руководство «Франс Пресс» получило нагоняй. И тут как раз освободилось место корреспондента в Риме. Его поспешили предложить мне. Я согласился, понадеявшись, что смогу проследить за секретными переговорами, которые, по моим сведениям, проводились именно в этом городе. Однако мне объяснили, что это никоим образом не входит в мои обязанности.

Но, как оказалось, в Риме в 1960 году все главные события были связаны с кино.

В тот вечер я встретился с Вальтером в кафе «Доуни». Он сидел за столиком с американкой из Палм-Спрингса, приехавшей по контракту сниматься на «Чинечитта». Девушку звали Памела Холл. Тело пловчихи в облегающем зеленом платье, белокурые волосы, стянутые в «конский хвост»: чем-то она напоминала Ким Новак. По блеску в глазах было заметно, что она выпила. Я знал, что Вальтеру больше всего по душе два типа женщин: скандалистки и сверхтемпераментные. Пэм Холл явно принадлежала к обоим. Изъяснялась она на причудливой смеси итальянского с американским сленгом.

Над виа Венето дул апрельский ветерок. В теплом ночном воздухе разносились голоса посетителей кафе, сидевших за разными столиками и весело перекликавшихся. Кованые чугунные фонари освещали радиаторы «фиатов», юркие мотороллеры «веспа» и грузовички продавцов мороженого, кругом слышались резкие звуки клаксонов, музыка, долетавшая из пиано-баров, обрывки разговоров на террасе «Кафе де Пари». Официанты в белых куртках, с ловкостью жонглеров удерживая поднос на ладони, сновали между столиками, где итальянцы в темных очках, продюсеры «Чинечитта», размахивали руками перед красивыми римлянками в плиссированных юбках. Каждый тротуар — по ту и другую сторону улицы — был словно пляж у непрерывно текущей реки автомобилей. Сверкающие латунной отделкой фасады отелей, подсвеченные неоном кариатиды «Эксцельсиора» наполняли ночь странно ярким золотистым сиянием. Казалось, что находишься на съемочной площадке киностудии, под открытым небом.

Когда я пришел, Пэм Холл посмотрела на меня, как женщина порой смотрит на мужчину — оценивая ширину плеч, а затем скользя взглядом ниже, туда, где расходятся полы пиджака. Вальтер нарочно подпаивал ее. Это было непорядочно с его стороны, а главное, это было излишне. Ее томная улыбка словно говорила: не сейчас, попозже, но только не слишком поздно. Она вела бы себя так с любым брюнетом, оказавшимся за ее столиком.

Я выразительно кивнул Вальтеру. Он взглянул на часы и подмигнул мне. В тот вечер был праздник во дворце князя Бьондани.

Вальтер взял под руку Пэм Холл. Она встала и разразилась оглушительным смехом. Люди оборачивались и смотрели, как эта подвыпившая валькирия, выписывая зигзаги, пробирается между столиками. Мы прошли по улице до места, где Вальтер оставил свой кабриолет «Джульетта». Вальтер и Пэм сели впереди, я протиснулся назад. Как только машина тронулась, актриса заорала во всю глотку: