Странствия Афанасия Никитина - страница 14

«Чивиль» — это Чаул, гавань на побережье Индии к югу от Бомбея. Город служил местом, где сходились торговые пути между северо-западной и южной Индией.

Ничего удивительного в длительности этого путешествия нет. Дабы имели около двадцати пяти метров в длину и шесть метров в ширину. По уверению путешественников, дабы строились частенько без гвоздей. Пускаться на таких скорлупах по бурному Индийскому океану было крайне опасно. Дабы при плавании держались берегов и при малейших признаках непогоды прятались в бухточки. Вот почему так долго и продолжалось путешествие Никитина.

При этом переходе Никитин записывал только названия пристаней, где останавливалось судно. Видно, не до записок ему было, да и мало можно было узнать во время короткой стоянки.

Первой пристанью на пути в Индию был Маскат — у Никитина «Мошкат». Это порт на оманском берегу Аравийского полуострова, известный еще в IX–X веках как город, из которого шли корабли в Индию. Климат в нем отвратительный. Позднейшие путешественники называют Маскат «голодным городом». Упоминает еще Никитин по пути «Голат», то есть Калхат, лежащий на юго-восток от Маската. Был он когда-то цветущим городом. В наши дни от него остались одни развалины.

От Маската поплыли путешественники к Диу — у Никитина «Дегу», порт на небольшом острове у самых гуджератских берегов.

Первый город на пути из Ормуза, о котором Никитин сказал несколько слов, был Камбай.

Камбай, по словам путешественников, посетивших его лет на пятьдесят позднее Никитина (например, Варгемы), был «отменно прекрасным городом, изобилующим хлебом и плодами». В его окрестностях тянулись большие хлопковые плантации. Сотни кораблей грузили здесь шелковые и бумажные ткани и другие товары. Персия, Турция, Сирия, Аравия и почти все острова Индийского океана снабжались из Камбая шелковыми и бумажными тканями.

Камбай был одним из главных городов Гуджарата (по Никитину, «Кузрята») — независимого мусульманского владения в Индии. Во времена Никитина правил Гуджаратом крутой нравом и деспотичный Махмуд-шах I Байкара (1458–1511). Это герой множества легенд и анекдотов. По мусульманским сказаниям, Махмуд-шах I Байкара был человеком необычайной личной храбрости и силы. В Гуджарате почти нет такого старинного архитектурного памятника, который народная легенда не связала бы с его именем.

Этот мусульманский герой сильно притеснял индусов и постоянно боялся их мщения. В Индии умели мстить не только кинжалом, но и ядом. Чтобы избежать опасности отравления, Махмуд-шах I Байкара, по широко распространенному преданию, придумал любопытный способ. Он стал приучать себя к ядам. Начав с маленьких доз, он увеличил их до размеров смертельных для непривычного человека. За каждой едой ему приносили яды, и он клал их в кушанья. Желая кого-нибудь казнить, он звал виновного к своему обеду. Никто из приглашенных не выдерживал царского угощения и от первых же глотков падал замертво. Махмуд-шах так пропитался ядом, гласит легенда, что редкая из жен многочисленного его гарема оставалась жива, после того как он проводил с нею ночь. Уверяли, что даже мухи, садившиеся к нему на руки или лицо, околевали.

Никитин не передает ни одной из многочисленных легенд, связанных с Махмуд-шахом I Байкара, но зато сообщает важные торгово-промышленные сведения о стране. «Тут ся родить краска да лек», — сообщает он. «Лек», о котором говорится и далее, — это лакх — красильное вещество. «Камбаят же пристанище Индейскому морю всему, а товар в нем все делают алачи, да пестреди, да канъдаки, да чинят краску ниль, да родится в нем лек, да ахык, да лон».

Речь идет о текстильном производстве Гуджарата, где выделывали алачу-ткань из сученых шелковых и бумажных ниток, кандак, или киндяк, — бумажную набойчатую ткань, употреблявшуюся в древней Руси на подкладку, пестредь-ткань из разноцветных ниток и т. д. Дважды Никитин говорит о производстве знаменитой растительной краски индиго («ниль»). Лакх представляет собой смолу, собираемую с некоторых растений. Засохшую смолу плавят и отцеживают от примесей. Смола (шеллак) идет на приготовление лаков, политуры и т. п. Упоминает Никитин и о добыче ценного камня сердолика («ахык»), а также о добыче соли («лон»). Путешественник употребляет здесь их местные названия.