Странствия с моим гуру - страница 13

— Саб, это было бы неблагородно, тогда он не сможет заплатить мне за мои ребра, — застонал Делу.

— Сколько ты за них хочешь?

— Тридцать рупий.

— Сколько ты уплатил ему, Ширвени?

— Сорок пять.

— Итак, Делу должен тебе пятнадцать рупий…

— Он их не отдаст, — встревожился уборщик.

— Боюсь, что ты прав. Так что для ровного счета ты мог бы сломать ему еще одно ребро.

— Саб шутит, — недовольно поморщился повар, — А я пойду в полицию, и за тяжкое повреждение моего тела они должны посадить его в тюрьму… Тогда вся его семья будет голодать.

— Подумай, Делу, ты должен будешь в комиссариате выложить деньги, которые выманил у него, потому что он тоже обвинит тебя. Ты знаешь, что тебе нужно нанять адвоката. Расположение полиции тоже стоит денег. Хорошо, если все это обойдется одним угощением. Да еще нужно заплатить за врачебную справку. Посчитай-ка, сколько тебе останется? К тому же Ширвени не будет у меня работать, если его арестуют, и я не буду ему платить. Поэтому если ты даже и выиграешь дело, то ничего от этого не выгадаешь.

— Саб говорит мудро, саб говорит, как отец, — подтвердил сообразительный мальчик и быстро перевел все уборщику.

— Слушай, Делу, после того, что я узнал, я могу уволить вас обоих. Сейчас же, сию минуту. Но я хочу, чтобы в доме был покой. Я готов оставить вас обоих. Вы должны помириться, а ты вернешь Ширвени пятнадцать рупий.

Делу сморщил лоб и с минуту размышлял. Потом спросил:

— А кто заплатит мне за перевязку?

— Он. Сколько это стоило?

— Две рупии.

— Тогда вернешь тринадцать.

— Но сейчас у меня ничего нет. Когда саб будет платить мне первого числа, пусть вычтет…

— А теперь убирайтесь, и чтобы я не слышал шума на кухне. А если мэмсаб пожалуется мне еще раз, то вылетите оба.

— Саб, а я не мог бы получить лекарство, только не пилюли, а полбутылки виски? — пытался выторговать еще что-нибудь Делу.

— Нет. Могу дать тебе таблетки «аспро».

— Саб, у меня вот тут болит, — охнул он.

— Хорошо, поезжай домой и ложись. Сегодня ты свободен.

Все трое сложили ладони перед грудью и пробормотали прощальное приветствие.

Я вытер лоб. Посмотрел на жену.

— Ты довольна?

— Соломоново решение, лишь бы избежать радикального удара. Почему ты их не уволил? Слуг здесь найти нетрудно.

— Они как дети. Пока у них нет ничего, они лезут из кожи вон, чтобы раздобыть работу, но, получив ее, считают это само собой разумеющимся и начинают пренебрегать своими обязанностями. Они забывают, что ходили без работы, голодали. Дорогая моя, этих мы хотя бы уже знаем. Другие на их месте тоже ловчили бы и приворовывали. Не забывай о разнице между их заработками и моими. В конце концов мы и так за все заплатим. Ведь Делу, как только придет в себя, возместит на нас свои потери.

— Боже мой, — вздохнула жена, — а там, в Польше, завидуют, что у нас столько прислуги. Поверь мне, я бываю счастлива, когда закрывается дверь за последним из них и мы, хоть ненадолго, остаемся одни. Ты даже не можешь представить себе, как меня мучит эта кастовая специализация. Уборщик не может стряхнуть крошки со стола, повар, чистя овощи, разбрасывает шелуху по всему полу, потому что для подметания есть sweeper… А я торчу с ними целый день и присматриваю за порядком, да и гигиену нужно соблюдать.

Она говорила все это таким категорическим тоном, что я сразу вспомнил все свои грехи: беспорядок на письменном столе, ненаписанные письма, уроненное в ванну полотенце, брюки, брошенные небрежно на спинку стула.

Я тяжело вздохнул. Посмотрел в окно. Небо было усыпано звездами. Прекраснейшее мгновение ускользнуло от меня. Наступала ночь, и невыносимо стрекотали сверчки.

Я ЗАПЛАТИЛ ЗА СВОЮ СМЕРТЬ

Протяжным аккордом прозвучал автомобильный гудок. Я потянулся, подставляя грудь под бодрящее дуновение вентилятора. Нужно выглянуть, это, наверное, сигналят мне.

— Ну, пошевеливайся, — торопила меня жена, складывая вязание и втыкая спицы в клубок шерсти, — только постарайся сплавить их поскорее. Неужели мы не можем хотя бы один вечер побыть вдвоем?

— Зачем? — зевнул я.

— Чтобы ты хоть раз выслушал до конца, что я о тебе думаю.

Я начал одеваться. В это время щелкнула дверца автомашины, чокидар произнес свое приветствие, и стекло входной двери задребезжало под нетерпеливыми ударами пальцев.