Стражница. Как всё начиналось - страница 5
- Знаешь, мне иногда кажется, что вас к нам сам Бог направил, - Улада оперлась локтями о стол, глядя на хохочущих дочек и отфыркивающегося, но довольного кота.
- А нам - вас, - согласно кивнула рыжеволосая стражница, прикидывая сколько шерсти у ее помощника будет вычесано, а сколько - выдрано. - Я-то уже привыкла, а Рыжему совсем без детей скучно, он же не к такой жизни готовился...
- Письмо от матери пришло? - переменила разговор подруга.
- Пришло, - Триша заметно помрачнела. - Пишет про погоду, про отца... Похвасталась, что деревянные игрушки Вячеслава какой-то иноземный купец расхваливал, весь товар в час скупил. Аж на два листа с двух сторон письмо написала в этот-то раз.
Семь лет назад Вячеслава, второго сына в семье, провожали шумно на службу в стражники. Не помнит уже никто, чего их с товарищами понесло к обрыву у реки, но под утро в дом родителей Тришы принесли сына с переломанными ногами и его помощника, косматого огромного Жалейку, со свернутой шеей. После такого дорога в стражники Вячеславу, с пятнадцати весен готовившегося к службе, была заказана, а вместо него из дома проводили Тришу, бывшую младше брата меньше чем на год и готовившуюся вместе со своим котом по кличке Рыжий обучать детишек. Брат еще долго горевал и лишь в последние пару лет занялся плотничьим ремеслом. Но вот от Тришы вся семья отдалилась. Вроде и не виновата она была, и службой в страже не грезила, а обижаться на младшую оказалось диво как удобно. Первые два года Триша еще ездила на побывку домой, а потом лишь изредка письма писала. Всё и правильно, про чадо, уходящее на 20 весен служить подальше от дома, как и забывали.
- Сегодня соседки только и болтали, как про Игната, - перевела в другое русло разговор Улада. Она и сама ощущала неловкость от разговоров о семье Триши, но при этом знала, что подруге надо на эту тему выговориться. - Всё никак не укладывается в голове, что где-то рядом с нами чудовище такое бродит. Ведь мальчишка-то совсем был, ему весен 18, первенец в семье еще, опора родителей.
- Не знаю, подруга... - Триша опять перевела задумчивый взгляд на Рыжего, уже устроившего свалку с девчонками. Ее всегда очень удивляло, как такое вот независимое и ленивое животное может так сильно любить маленьких детей и столь активно с ними играть. - Может это кто из приезжих, может караванщики, - стражница сделала вид, что не заметила, как передернуло ее товарку, - а может все четыре случая и не связаны друг с другом. Мне сейчас расследование вести не доверили, а Любава информацией делится нехотя.
- Ой ли, - недоверчиво покачала головой Улада. - Вот так вот взяли да порезали ножом именно парней, именно ночью и друг с другом не связанные люди. Верится с трудом.
- Вообще-то мы еще к сектантам присматриваемся, - высказала последнюю из версий Триша. - Они у нас три месяца как со своими шатрами стоят, мало ли чего они там своим божкам из жертв преподносят. Вдруг у них ритуалы какие есть, с жертвоприношениями?
- Ох, Триша, типун тебе на язык! - молодая женщина резко поднялась из-за стола и, бросив еще один взгляд на веранду, отправилась хлопотать у печи. - И так они как бельмо на глазу, а если еще что худого от них и вправду есть...
- Ну уж хорошего точно нет, - согласилась стражница, наблюдая как подруга переставляет в печке горшки. - Жили бы у себя за горой со своими божками и идолами, молились им, раз так приспичило, а нас не трогали.
- Не мне тебя учить что там в вере и как, - отозвалась от печи, помешивая щи к обеду, Улада. - Ты же и детишкам должна была рассказывать что там и как. И да, надеюсь просветишь Янину со временем как нужно и правильно?
- Если только они с Дарёнком от Рыжего отлипнут, - захихикала рыжеволосая девица. Ее подруга оставила стряпню и проследила за взглядом Триши.
- Таааак, а ну-ка слезайте с кота!
Улада быстрым шагом дошла до веранды и сняла с Рыжего Дарину, попутно отцепив от хвоста Янину. По молчаливому соглашению, Триша никогда не вмешивалась в эти детско-кошачьи свалки, а сам Рыжий мог только жалобно посматривать на старших, по прежнему позволяя вить из себя веревки любому ребенку младше пяти лет. Так что учить уму-разуму и показывать границы дозволенного в играх с животным приходилось исключительно матери.