Стрела над океаном - страница 11
Слова команды. Быстрая, слаженная суета на палубе. Гремит якорная цепь.
На воду спущен моторный вельбот. Спущены понтоны.
— Надеть спасательные жилеты!
Нескладная одежка эти спасательные жилеты из зеленой прорезиненной ткани! Неужели обязательно их надевать? Впрочем, вон какая зыбь: вельбот так и пляшет на волнах. Напялив жилет, нужно туго стянуть нагрудные ремни. Потом изо всех сил дуть в резиновые трубочки. Жилет распухает. Впервые в жизни чувствуешь себя неповоротливым толстяком…
Вельбот ходко бежит к берегу, тянет на буксире понтоны. Вот уж хорошо виден поселок Преображенское — единственный на острове. Серые домики, острые крыши.
Приятно все-таки, когда нос вельбота с влажным скрежетом врезается в береговую гальку! Два-три неловких прыжка по доскам, переброшенным с берега на вельбот, — и вот она, земля! Слегка пошатывает.
Сколько народу высыпало на берег! Сколько среди встречающих ребятишек!
Поселок маленький — не знаю, наберется ли в нем три десятка домов. Некоторые из них, говорят, чуть ли не столетней давности: построены, когда на островке вольготно хозяйничали японские и американские хищники.
Под крышами висят связки вяленой рыбы. Да ведь это ж юкола! Она так хорошо знакома по Джеку Лондону, будто ты сам кормил ею своих ездовых собак.
В окнах много цветов: фуксия «царские кудри», бегония, герань.
Домик начальной школы. Сейчас каникулы. Низенькие парты сдвинуты к стене, на стоячих школьных счетах тоже висят связки сушеной рыбы.
Двухэтажное, деревянное, нерусского вида, поседевшее от времени и непогоды здание сельсовета с красной фанерной звездой над входом.
А вот и магазин. Не киоск, не лавочка — магазин. В просторном помещении, на широких полках — все, что нужно человеку. От разных круп, масла, шоколадных конфет «Красная шапочка», духов, зубной пасты, стихов Сергея Острового до резиновых сапог, пил, топоров, рыболовных крючков.
На стене магазина, на большом листе оберточной бумаги, — объявление, старательно написанное лиловыми чернилами: подписка на газеты и журналы.
На берегу, на голубой гальке, лежат килем вверх длинные черные лодки. Вокруг бухты скалы, сопки. А за ними долина, еще сопки, снова скалы, снова океан. Кругом океан!
Никто не жил на Командорских островах, когда их открыли. Заходили суда промысловиков, били котиков, морских бобров-каланов. Изредка оставались на зимовку. Российско-Американская компания переселила на Командоры несколько семей алеутов с Алеутских островов промышлять морского зверя. Охотно захаживали сюда иностранцы, даже селились на островах, привлеченные обилием «мягкого золота» — драгоценной пушнины.
Теперь на Медном живет несколько алеутских, несколько русских семей. В основном промысловики-охотники.
Хочется еще побродить по поселку, но вдруг по долине задувает холодный ветер, наползает туман, начинается морось — мельчайший дождь, вернее — туман, гонимый сильным ветром. Что поделаешь, Командоры — самое туманное, самое облачное место в Советском Союзе…
К вечеру прояснило. До начала литературного вечера в клубе оставалось больше часа. Снова захотелось пойти побродить.
Это ведь был первый день на Командорах, на острове Медном. И меня все время тянуло ходить и смотреть, ходить и смотреть. Пошел по тропе к прибрежным скалам.
Смеркалось.
Над мглистой пустыней океана холодно, угрюмо светилось придавленное низкими облаками, изорванное ветром, оранжевое крыло зари. Синяя-синяя, почти черная полоса резко отделяла зарю от поверхности океана. И все кругом: береговые утесы, поселок, оставшийся позади, — все тонуло в туманной мгле.
На этом плоском обломке скалы можно посидеть, покурить…
Прямо передо мной — хаотическое нагромождение камней. Круглых, как спины притаившихся зверей, угловатых, ребристых, будто гигантские кристаллы. Угольно-черные, они четко обрисованы на фоне медленно гаснущей зари. Ветер негромко посвистывает в жесткой траве. Аза камнями слышно беспокойное бормотание волн. Кажется, они подбираются ближе, ближе…