Стрела над океаном - страница 44

Молодые парни в ватниках, высоких резиновых сапогах, с баграми в руках, балансируя на плавающих в воде бревнах, ловко направляют подаваемые лебедкой «хлысты», плотно, один к одному укладывают их в нужном порядке. Это плавучее сооружение уже имеет очертания толстой сигары. Еще больше оно похоже на длинного кита, искусно сложенного из бревен. Когда укладка «хлыстов» будет закончена, «сигару» накрепко оплетут, опутают цепями, тогда она будет способна выдержать и далекий путь, и океанские штормы.

В «сигары» укладывают и пятьсот, и тысячу кубометров леса. На сшивку ее требуется недели две, а то и больше — и все это на воде, на ветру, на этих вот прогибающихся под ногами досках или на скользких, вертлявых бревнах.

На сплотке «сигары», к которой мы добрались, работает молодежная бригада коммунистического труда — заканчивает выполнение годового плана: восемь с половиной тысяч кубометров. Она не раз получала благодарность от капитанов буксирных судов за качество «сигар».

На катере подходим к океанскому лесовозу. Идет погрузка леса. Гигантский плавучий кран «Блейхерт» играючи поднимает пучки «хлыстов», будто это не тяжелые 110 стволы, а пачки карандашей. Они исчезают за высоким бортом судна.

Богатырский труд!.. Звучит это, может быть, и красиво, но именно здесь становится особенно понятным значение механизмов, облегчающих труд человека. Ведь без них был бы он, этот труд, вероятно, не столько богатырским, сколько каторжным…

С заместителем начальника сплавного рейда осматриваем строительство рабочего городка. Желтенькие двухквартирные коттеджи — светлые, просторные, с застекленными террасами, ваннами.

— Все, что вы видели здесь, — говорит мой собеседник, имея в виду всю базу сплавного рейда, — носит временный характер: все будет строиться заново, капитально. Как говорится, по последнему слову техники!

Как часто приходится слышать на Камчатке: «Все заново, все капитально!» Что ж, как раз в этом и проявляется характер здешних людей, работающих горячо, увлеченно, — проявляется «камчатская стать»…

Река Камчатка впервые открылась с моря — когда мы вошли в ее устье. Не раз приходилось пересекать на катерах ее мутно-желтые просторы возле Усть-Камчатска. В этих местах река очень широка. А если вспомнить, что путь ее из глубины полуострова до Камчатского залива измеряется многими сотнями километров, станет понятным, почему в прежние времена, по свидетельству С. П. Крашенинникова, камчадалы называли ее Уйкоаль, что значит — Большая река. Да ведь и правда, — она самая большая из камчатских рек.

Площадь ее долины вместе с отлогими склонами прибрежных увалов исчисляется в два миллиона гектаров. Река окружена озерами, болотами-, заросла по берегам мелким кустарником, густыми чащами тальников. «Суходолинные, отлогие склоны покрыты березовым и смешанным лесом с обильным травянистым покровом».

Так сказано в ученой книжке…

…Раннее, холодное, такое неприветливое утро. Дождь, ветер. Противоположный берег реки затянут сизой сумеречной мглой. Волны сердито бьют в черные, просмоленные бока пристани.

Начинается новый этап камчатской жизни: предстоит подняться вверх по реке километров без малого на триста — в горные, лесные районы полуострова.

Беленький, порядком обшарпанный пароходик, родной брат московского речного трамвайчика, бежит вверх по реке, оставляя за собой далеко расходящийся, как кружевной шлейф, бурун.

Пассажиры — их много, и все с грудами узлов, мешками, корзинами, чемоданами, бидонами, ведрами, с множеством ребятишек — забились внутрь пароходика. Наверху не очень-то посидишь: пронизывающий ветер, секущий дождь. Река вскипает желтыми с белыми гребнями волнами, быстро бегущими вниз по течению. Большая неласковая река…

Волны подмывают низкие, заросшие тальником берега. Ветки кустов никнут, окунаются в воду, и волны злобно треплют их.

На берегах — ни души.

Встречаются буксирные катера. Некоторые тянут за собой огромные баржи. Катера обмениваются с нашим пароходиком гудками. Голоса их, срываемые ветром, слабо и печально звучат в холодной пустыне воды.