Стремнина - страница 18
— Постой, батя, — внезапно обернувшись, заговорил Морошка. — Ты сейчас что сказал?
— Слышал ведь! — пробурчал Демид Назарыч.
— Шутишь?
— Какие тут шутки!
— Слушай, батя, да ты понимаешь…
— Пока в своем уме, не дурнее других!
Соскочив со спаровки, Морошка всмотрелся в темное, как из тусклой меди, морщинистое лицо Демида Назарыча и его зоркие, сердитые глаза.
— Слушай, батя, но ведь заряд…
— И ты? — оборвал его старик.
— Батя, да ведь это было бы чудом! — ответил Морошка. — Я давно об этом думаю, но ты же знаешь…
— И ты бумаге молишься?
— Не молюсь, а верю.
— А рабочее чутье не хуже бумаги? Ему не веришь? — даже зашумел Демид Назарыч. — Я сколько этих зарядов взорвал? Думаешь, ничего не смыслю?
Арсений долго смотрел на Демида Назарыча с непривычной для бригады растерянностью.
— Не веришь все же… — заключил Демид Назарыч. — А давай поставлю? Давай?
— Сейчас? — переспросил Морошка.
— А чего тянуть?
— Пробовать-то надо у берега.
— Камень разобьем, вот и проба.
— А вдруг заряд не сработает, тогда что? — возразил Морошка. — Утром задержим суда. Поднимут вой.
— Боязливым становишься, как эти… — подковырнул Демид Назарыч. — А велел думать. Вот и думай.
Шумно передохнув, Морошка схватил топор и начал рубить жерди. Но вскоре выпрямился и сказал хмуро:
— Не уснуть мне сегодня, батя!
— Пошто так? — спросил Демид Назарыч.
— Да ведь если ставить по одному боевику, мы можем класть в день не три, а шесть зарядов, так ведь?
— Знамо дело. Правильно подсчитал.
— Да ведь тогда мы…
— Соображаешь! С головой!
Солдаты-однополчане выжидающе помалкивали до последней минуты, вдумчиво выслушивая и прораба и взрывника да вникая в суть дела. Теперь же стало ясно, что перевес во всем на стороне Демида Назарыча.
— Соглашайся, не гадай, — незаметно приблизясь к Морошке, негромко посоветовал ему Сергей Кисляев. — Заманчивое дело. Явная выгода. Зачем же медлить? Какие сомнения?
— Раз батя обещает — взорвет, — сказал Гриша Чернолихов, всегда и во всем поддерживающий своего земляка и вместе с тем забавно стесняющийся своей дружбы.
— У него, кажется, все уже обдумано, — определил Николай Уваров и, верный своей привычке все усложнять, над всем ехидничать, с удовольствием высказал предположение: — Тут назревает событие…
— Очередная авантюра! — крикливо поправил его Игорь Мерцалов. — Какие могут быть здесь события? — Он обвел рукой вокруг, показывая на ближние взгорья, стараясь, должно быть, убедить всех, что для каких-либо событий здешние места явно неподходящи. — Смешно. Потрясающе смешно. Ученые, видишь ли, не додумались, мозги у них не те… Ну, так мы им покажем кузькину мать! Плевать на все их инструкции! Мы свои напишем! На воде вилами! Они консерррваторы, а мы…
— А верно: воронье у тебя горло, — перебил его Уваров. — Опять закаркал!
— Отставить, — вяло остановил его Кисляев. — Дай человеку излить свои мысли.
— Пусть хоть выплескивает, раз они закисли!
— Подставляй свое корыто! — разошелся Мерцалов. — У нас стало любимой забавой — играть в новаторство. Все играют, как в лотерею. Всеобщее увлечение. Общественная мода. Ведутся разные подсчеты…
— Опять ты, личность! Хватит, заткнись! — как всегда, внезапно закричал на Игоря Мерцалова Лаврентий Зеленцов. — А если не забава? Не авантюра? Если на самом деле придется класть по шесть зарядов? Тогда что?
— Вытянем все жилы, — тихо промолвил Бабухин.
— Как на каторге!
— Заговорили! Загалдели! Хоть уши затыкай! — Острые глаза Демида Назарыча стреляли во все стороны. — Мне не до забав, не те у меня годы… Подумал бы лучше: отчего оно — всеобщее увлечение? Так сказал? Раз оно всеобщее, на то есть особые причины. Весь народ не увлечется чем попало.
— Так его, батя! — порадовался Кисляев. — Добавь еще!
Но поблизости послышался шорох гальки. Все обернулись и увидели Гелю, бегущую с какой-то новостью от рации. Не добежав до спаровки, она крикнула:
— Родыгин!
— Когда? — все поняв, спросил Арсений.
— Завтра утром.
— Уже узнал об аварии, — заключил Морошка и, тронув Демида Назарыча за плечо, неожиданно согласился: — Батя, пробуем! Будь что будет!
Заряд из четырех мешков доделали быстро. Тем временем вернулся с реки теплоход. Когда спаровку закрепили перед его носом, Демид Назарыч поднялся на нее со своей сумкой и крикнул бригаде: