Суд матери - страница 8
Б ы л и н и н (насторожился). И что же предрекают твои алхимики?
А д а м о в. Караван может пробиться дальше.
П а у з а.
Б ы л и н и н. Операциями здесь руковожу я.
А д а м о в. Дорогой Михаил Михайлович, давайте начистоту. Ведь мечта всей вашей жизни — это увидеть Заполярный современным городом, этаким «неоновым солнцем во мгле». А прозябаете-то пока во фронтовых землянках вроде этой. Жизнь-то проходит мимо.
Б ы л и н и н. Врешь.
А д а м о в. Да, я знаю: у вас готов даже проект будущего детища. На бумаге… А ведь этот «полустанок» будет забыт.
Б ы л и н и н (не сразу). Эх, Юрка, Юрка, поживешь с мое, и тебя вдруг схватит за горло такая жажда — оставить свой след на земле, пусть самый незаметный, малюсенький…
А д а м о в (взял иной тон). Надеюсь, вы понимаете, что я приехал с определенными полномочиями.
Б ы л и н и н. Так…
А д а м о в. Центр рассматривает ваше решение оставить здесь на зиму караван как чрезвычайное происшествие.
Долгая пауза.
Б ы л и н и н. Ну что ж, молодой, хваткий, наукой титулованный…
А д а м о в. Михаил Михайлович, речь идет не о доверии к вам. Да без вашего опыта, знаний просто не под силу справиться с такой задачей!
Б ы л и н и н. Рисковать двадцатью пятью судами, экипажем в тысячу человек?!
А д а м о в. Да, приказ этот о зимовке кораблей в Заполярном, наверное, собственной кровью писали, теперь в глаза морякам и их женам смотреть не сможете…
Б ы л и н и н. Струсил, думаешь? Сколько существует советская власть? Вот почти столько лет и я в Арктике. Интуиция у меня: не пройдут!
А д а м о в. Сейчас двадцатый век, все опирается на науку.
Б ы л и н и н (стукнул ладонью по папке с документами). Ты и Центр непогрешимо верите в это? Убежден?!
А д а м о в. Надо, Михаил Михайлович. Надо!
Пауза.
Б ы л и н и н (включил селектор). Внимание! Говорит штаб. На семь ноль-ноль созвать всю оперативную группу. Повторяю…
В кабинете гаснет свет. Действие переносится на улицу. Здесь у столба с репродуктором собираются ж е н щ и н ы — это жены моряков каравана. Среди них З и н а и д а, Л ю д а и Т а м а р а. Несколько позже подходят А н н а и Р о с о м а х а. Из репродуктора продолжает звучать музыка.
З и н а и д а. Бабоньки, что слышно?
Т а м а р а. Былинин весь оперативный штаб к себе вызвал.
Л ю д а. Приезжий, мой земляк москвич, все это колобродит.
З и н а и д а. Ох, неспроста, чует мое сердце…
А н н а (подошла). И охота была на морозе торчать? Шли бы вы все, женщины, по домам.
З и н а и д а. Не возникай, Анна, не до тебя тут.
А н н а. Хлопот да забот мне с вами… А что будет, когда караван в бухту зайдет, а? То-то и оно.
Т а м а р а. А может быть, прав товарищ сержант: что мы здесь столпились, чего ждем, музыки из репродуктора никогда не слышали?
Л ю д а. Женщины, потанцуем, а? У кого еще валенки не примерзли? А вон и кавалер топает!
Росомаху обступили.
З и н а и д а. В штабе был? Ну, чего молчишь?!
Р о с о м а х а. Дрянь дело.
Т а м а р а. Откуда вы это знаете?
Р о с о м а х а. У окон, в коридоре терся: в табачном дыму что в коптильне сидят… Здесь караван зимовать будет! (Стучит себя в отчаянии по голове.)
З и н а и д а. А он дурью мучается! Бабоньки, наша взяла! Здесь зимовать будут! Айда по домам пироги печь!
Восторг охватил толпу женщин. Смех, возгласы, поздравления, кто-то даже ударился в пляс. Толпа двинулась с площадки. Неожиданно в репродукторе смолкла музыка. Все вновь остановились. Молчит репродуктор, молчат и женщины.
Л ю д а. Что бы это значило? Не иначе как передадут экстренное сообщение.
Т а м а р а. Господи…
Г о л о с Б ы л и н и н а (из репродуктора). Говорит радиостанция порта Заполярный. Начальник штаба Былинин. Товарищи, друзья! Матери, жены, близкие тех, кто в эти минуты находится в море, на трудном и героическом посту. Караван, который вы ждали, ради которого многие из вас прибыли издалека… караван не войдет в Заполярный.
Женщины застыли.
Мною отдан приказ капитанам идти дальше на север. Знаю, как ждут моряка на берегу. Но у моряка существует еще и долг. Пожелаем же им доброго пути. Счастливого вам плаванья!
Р о с о м а х а (вытирает мокрое от слез лицо)