Судьба моя сгорела между строк - страница 45
«Сорок соколиц Гулаим…»
А еще через год Союз писателей рекомендует Тарковского как одного из лучших переводчиков для перевода поэзии юного Сталина — члены Политбюро ВКП(б) хотят сделать подарок к семидесятилетию вождя. Вождь, узнав об этом, запретил публикацию своих произведений. Тарковского попросили вернуть подстрочники и уже переведенные стихи. По словам поэта, это были стандартные юношеские строчки о любви на фоне цветов, птичек и журчащих ручейков.
Тарковскому трудно было смириться со званием «поэт-переводчик». К 1948 году он сознавал себя зрелым мастером. Он уже был автором замечательных довоенных и военных стихотворений, цикла «Чистопольская тетрадь», рассказов «Константинополь». Горечь ощущается в шутливом «Сонете пригласительном», посланном по почте поэту и переводчику Юрию Никандровичу Верховскому с просьбой посетить автора в полученном от Литфонда жилье, — комнате в коммунальной квартире.
Сонет пригласительный
>«Слугой размеров стихотворных, строф и14 сентября 1948.
>Сочинил А. Тарковский, дорогого Юрия Никандровича ожидающий с любовью и нетерпением».
Раз уж мы заговорили о шутливом «Сонете пригласительном», может быть, здесь будет уместно завести речь об отношении Тарковского к юмору. Он любил хорошую шутку — в его время остроумных людей среди писателей было много. Арсению Александровичу нравились одесские шутки Аркадия Штейнберга, остроты Виктора Ардова, смешные истории на «суржике» Ильи Френкеля. Он знал юмор Юрия Олеши, Михаила Светлова. И сам любил пошутить. Часто писал шутливые поздравления, надписи на книгах. (Из этих почти экспромтов можно составить книжку.) Любил фильмы Чарли Чаплина за их грустный юмор, любил стихи Козьмы Пруткова и Саши Черного, ранние рассказы Антона Чехова, одесские рассказы Бабеля, часто цитировал их. Свою «поселковую поэму» «Чудо со щеглом» написал в стиле «черного юмора», с эпиграфом из «Макбета» — пугал читателя, а тому «было не страшно». И кончил поэму радостным, светлым финалом:
1977
Тарковский любил жанр литературных подражаний. Вслед за участниками «Цеха Поэтов», среди которых был Мандельштам, Тарковский сочинил цикл шуточных подражаний древним.
Новости античной литературы
Публикуя наши новинки, позволяем себе предварить их нижеследующими письмами:
>Уважаемая редакция!
Неважно живется нам в нашей Элладе эллинистического периода! С гигиеной не все обстоит благополучно, телеграфа нету, почта плохо работает. Вот чему обязана своим происхождением унылость прилагаемых при сем «Подражаний» авторам еще более древним, чем ваш покорный слуга. Когда эти «Подражания» дойдут до Вас? В каком номере нашей уважаемой «Эллинистической литературной газеты» они найдут подобающее им место? Не знаю! Не торопятся наши бегуны-почтальоны! Торопитесь, ибо проживу я на свете еще лет пятьдесят, даст Зевес — все сто, но никак не более.
Уважающий Вас Арсиной Аттический
>Уважаемый гражданин Арсиной Аттический!
Ух! — сколько времени прошло с той поры, когда Вы отправили свое послание со стихами, до его получения!
Почта Ваша и впрямь не торопится. Да и адреса на конвертах для нее что твой темный лес. Какая же мы «Эллинистическая (?!) литературная газета»?! Ваши стихи за истекшие восемнадцать столетий несколько устарели. Советуем Вам подучиться у новейших авторов: Шекспира, Афанасия Фета, Франчески Петрарки, Саши Черного, Антиоха Кантемира и Вильгельма Левика. Все же, несмотря на их несвоевременность, мы Ваши стихи решили напечатать: и на них найдутся читатели — худо-бедно два человека: первый — Ф. А. Петровский, второй — С. П. Маркиш. Они — эллинисты, им и карты в руки!