Сумеречные люди - страница 69

— Вероятнее всего.

Этуотер принялся за лосося. В бар вошел Уолтер Брискет с белокурым походившим на немца молодым человеком в клетчатом галстуке.

— Привет, Уильям, — сказал Брискет.

— Привет.

— Познакомься, это Фрайхерр фон Вальдеш.

Этуотер пожал немцу руку. Фон Вальдеш чуть склонил набок голову и тыльной стороной ладони провел по своим коротко стриженым волосам. Цвет лица у него — вероятно, от недостатка свежего воздуха — был какой-то нездоровый, плечи широкие, и на виске красовался большой, точно от сабельного удара, шрам.

— Боюсь, — сказал Брискет, — бедняга плохо изъясняется по-английски, но парень он неплохой.

— Вы были наверху? — спросил Прингл.

— Там так скучно, что мы спустились вниз, — сказал Брискет.

— Харриет еще там?

— Да, танцует с каким-то красавцем.

— Андершафт говорит, что Америка поразительная страна, — сказал Прингл. — Котелки они почему-то называют «дерби»[30]. Во всем Нью-Йорке нет ни одного общественного туалета.

Этуотер доел лосося и отодвинул тарелку.

— Говорят, там все время приходится пить виски, это так?

— Андершафт уверяет, что в Америке, если вам не нравится виски, полно джина.

— И давно он вернулся?

— Неделю, дней десять назад. И уже успел обзавестись новой девицей, — сказал Прингл.

— Ого.

— Зовут Лола.

— А как же китаянка? — поинтересовался Этуотер.

— Между прочим, его новая девица, — сказал Прингл, — утверждает, что с тобой знакома. Она ужасно смешно рассказывала Андершафту, что ты перевязываешь подтяжки проволокой.

— Не может быть.

— Да. Андершафт говорит, что она очень мила.

— Так и есть.

— Говорит, что она большая зануда, но собой хороша.

— Он так считает?

— Послушайте, — сказал Брискет, — сколько можно говорить про женщин? Расскажите нам лучше что-нибудь интересное.

— В Нью-Йорке Андершафт встретил Шейгана. Столкнулся с ним, когда возвращался с вечеринки в Гринвич-Вилледж.

— И что?

— Шейган сказал ему, что всех нас знает.

— Он просил Андершафта что-нибудь передать?

— Да, просил передать Харриет, чтобы она вернула золотой портсигар.

Фон Вальдешу стало скучно, он достал зубочистку и запустил ее себе в рот — к счастью, ненадолго. Чтобы чем-то его занять, Брискет заказал ему кофе. Фон Вальдеш сидел, улыбаясь чему-то своему. В эти минуты он был очень похож на Софи: выражение лица такое же умиротворенное и в то же время застенчивое.

— Андершафт видел в Америке Сьюзан Наннери, — сказал Брискет.

— Как она? — спросил Этуотер; он поймал себя на том, что сам не знает, о ком спрашивает, о реально существующем человеке или о вымышленном, о ком он когда-то читал, чью фотографию видел. Казалось, встречались они миллион лет назад.

— Она там с неким Верелстом.

— Я его знаю.

— Ее вы, конечно, тоже знаете?

— Она очень привлекательна — по своему, — сказал Брискет. — Пожалуй, слишком оригинальна, чтобы быть по-настоящему chic[31].

— И как у нее складываются отношения с Верелстом? — спросил Этуотер.

По лестнице, держа под руку высокого молодого человека, спускалась Харриет. Молодого человека Этуотер видел впервые.

— Это очень славный молодой человек, — объявила она. — Как его зовут, я не знаю, но он говорит, что один его знакомый устраивает сегодня вечеринку, и мы все можем туда пойти.

— Да, — подтвердил безымянный молодой человек, несколько смутившись оттого, что его так расхвалили, — приходите, все приходите. Не думаю, что там будет очень уж интересно, но отчего бы и не зайти, раз зовут?

— Как у Сьюзан Наннери складываются отношения с Верелстом? — повторил Этуотер свой вопрос.

— Харриет, познакомься, это Фрайхерр фон Вальдеш, — сказал Брискет. — Вы ведь не знакомы, не так ли?

— Вы пойдете на вечеринку, правда же? — спросила Харриет.

Немец церемонно поклонился.

— Очень хорошо, — сказал он. Фон Вальдеш был ужасно рад приглашению и немного напуган вопросом Харриет. Чтобы никто не усомнился в том, что приглашение им принято, он, помолчав, выговорил: — Совершенно верно.

— А ты, Уильям, пойдешь?

— Да, — сказал Этуотер. — С удовольствием.