Суть времени, 2013 № 13 - страница 18

Понять, к чему это приводило на практике, можно, ознакомившись с позицией лидера партии «штыколюбов» генерала М. И. Драгомирова. Драгомиров был выдающимся военным мыслителем и весьма экстравагантным человеком. Он обладал громадным авторитетом в армии, писал талантливые статьи и книги по военной теории, высоко ценил традиции русских полководцев прошлого. Но отвергая все, что стремительно вносила в жизнь ненавидимая им буржуазная эпоха, Драгомиров договаривался до бредовых вещей, никак не совместимых с его умом и талантом.

Например, он категорически не признавал современной техники в армии, высмеивал пулеметы и тяжелую артиллерию.

Вот что он писал о пулемете Максима, когда несколько образцов этого оружия привезли для испытаний в Россию: «Если бы одного и того же человека нужно было убивать по нескольку раз, то это было бы чудесное оружие. На беду для поклонников быстрого выпускания пуль, человека довольно подстрелить один раз, и расстреливать его затем, вдогонку, пока он будет падать, надобности, сколько мне известно, нет».

Надо ли говорить, что пулемет Максима сыграл выдающуюся роль и в ходе Первой мировой, и Гражданской войн, да и в начале Великой Отечественной он все еще состоял на вооружении. Однако «штыколюбы» не поняли значения новой техники и не приняли ее, пока не разразилась Первая мировая война.

А теперь — о самом главном. Выход из бесперспективного конфликта между ревнителями феодализма и духа и ревнителями капитализма и техники был найден только в советский период. Большевики предложили новый тип бытия, который не был ни буржуазным, ни феодальным, хотя имел черты и того, и другого. Найдя новый синтетический тип бытия (он же советский образ жизни), большевики построили и новую армию, в которой осуществили синтез духа и технократии. И на этой основе выиграли Великую Отечественную войну.

То есть настоящее решение фундаментальной военной проблемы находилось за пределами того, что могли предложить сами военные. Сначала Ленин и Сталин создали новый общественный строй, соединив развитие с нашей традицией, и обеспечив синтез этих двух начал, а затем Фрунзе и Шапошников создали новый тип армии на основе синтеза «штыколюбства» и «огнепоклонничества».

Из фундаментального военного тупика можно выйти, только начав решать проблемы более масштабные, чем чисто профессиональная военная проблематика. Думается, что эти уроки прошлого не потеряли значения для нашего настоящего и будущего.

Что же касается царской армии, то оказавшись заложницей тезиса и антитезиса, лишенных всяческой возможности синтеза, она заплатила страшную цену.

Ведь непримиримо враждовавшие военные партии создали своим конфликтом ситуацию, при которой никакое развитие вооруженных сил было невозможно. В конце концов, по итогам многолетних споров, была принята «Большая программа» по усилению армии, в которой было отражено так называемое компромиссное решение, обрекавшее армию на поражение.

Справедливости ради укажем, что сама программа все-таки позволяла вводить какие-то необходимые технические и организационные усовершенствования. Однако тупиковый конфликт военных партий привел к тому, что этот документ столь долго проходил согласования, что силу закона он получил лишь за три недели до начала войны, когда уже реально ничего нельзя было сделать.

Описанная мною трагедия русской армии весьма поучительна. Как писал историк военного дела Н. Н. Головин, «русская военная наука, насчитывавшая в своих рядах многих выдающихся ученых, зачастую уподоблялась ведущему колесу без сцепления». Теперь мы понимаем, почему этого сцепления не было.

Понимаем мы и то, чем обернулось отсутствие такого сцепления на практике. Парализованная описанным выше конфликтом военная мысль не сумела вовремя понять, что будущая война превратится в многолетнюю гигантскую кровавую бойню. В военном министерстве и в Генеральном штабе при составлении планов войны исходили из того, что она будет скоротечной — три — четыре месяца, самое большее, полгода. Генштабисты были убеждены, что при лобовом столкновении крупных европейских держав все решится молниеносно, поскольку длительной войны, сопровождающейся разрывом взаимных экономических связей, ни одно из противоборствующих государств не выдержит.