Сутра тумбочки - страница 3

Леня и практикант Шура решили, что это намек, насупились и пожали плечами. Наташа кивнула.

— Это как? — преображаясь в движущую силу социалистической революции, вопросил Семен Федорович.

— А вот, к примеру, кто хотел много денег. И получил их. И теперь пьет горькую, потому что выйти из игры уже не может, а счастье оказалось не в деньгах.

Семен Федорович подумал, почесал бок и тоже кивнул.

— Так че ж тебе не нравится тогда? — недоуменно спросил Леня, повторив указующее движение Семена Федоровича.

— Любая попытка победить иллюзию другой иллюзией обречена. А эти, — тут и он повторил то же движение головой, — еще и делают это бездарно и непоследовательно. Взять хотя бы нашего утомленного скитальца. Если б он хотел наклюкаться и созвал друзей и красавиц, либо, напротив, заперся в комнате наедине с бутылкой, это было бы понятно. Если б он хотел куда-то сходить и сходил, это тоже было бы понятно. Но он заглотал дозу и поперся невесть куда, и вот результат: валяется во дворе дурдома, и над ним прикалываются психи.

Практикант Шура, услышав слова "дурдом" и "психи", досадливо поморщился. Он еще был полон иллюзий относительно выбранной профессии.

— Так же и с прочим. Доведя идею до ее предельного развития, они одновременно довели ее и до абсурда и застряли в пустоте между "вместе с никем" и "врозь со всеми".

— Не, ну клево, ну ништяк, — набравшись храбрости, промолвил юный Славик, — а че делать-то?

Псих улыбнулся и, встав с тумбочки, направился к крыльцу, где процедурная сестра Клавдия Николаевна, привычно держа правую руку так, словно в ней и сейчас был невидимый непосвященным шприц, распекала курильщиков, пренебрегших святой обязанностью немедленно после обеда явиться на уколы и прием таблеток.

— А это все равно. Главное — как делать, — промолвил псих, скрываясь вслед за Клавдией Николаевной в сумраке лестничной клетки.

Следом потянулись и остальные. Наташа вспомнила, что ей нужно разложить вечерние таблетки, Шура решил, что следует попробовать поделиться наблюдениями с заведующим отделением, и во дворе остались только Профессор, организм православного и Славик.

Профессор вдруг остановился и поманил Славика пальцем. Славик боязливо приблизился. По стене деловито шагало странное насекомое, похожее на рыцарский доспех для дождевой капли. Славик встал рядом с Профессором и принялся созерцать целеустремленное движение насекомыша. Неожиданно стену накрыла тень. Слегка отоспавшийся пьяница также взглянул на насекомое — и с невнятным бормотанием занес ногу, чтобы раздавить его. И тут Славик сделал то, что самого его весьма удивило: решительно шагнул между пьяным и стеной и строго сказал:

— Вали отсюда!

Пьяный отшатнулся, с трудом удержавшись на ногах, и бросился бежать, когда Профессор своим мягким интеллигентным голосом пояснил, кивнув на насекомое:

— Царевна-лягушка.