Сувенир, или Кукла на цепочке - страница 25

— Минхеер очень добр…

Я бросил две монетки в жестяную банку, которая таинственным образом внезапно очутилась перед самым моим носом.

— Минхеер слишком добр.

Учитывая мои подозрения относительно шарманшика, я подумал то же самое, но благосклонно улыбнулся и, вернувшись на тротуар, кивнул швейцару. С какой-то ловкостью, доступной только для швейцара, он из ничего материализовал такси. Я велел ехать в аэропорт Скипхол и сел в машину.

Такси тронулось с места. Но у первого же светофора я выяснил, что тронулись не только мы — за нами, скрываясь за двумя машинами, ехал желто-полосатый «мерседес» — такси, которое я сразу узнал: — я уже несколько раз видел его на стоянке у отеля. Правда, могло быть и совпадение. Загорелся зеленый свет, и мы направились по Вейзельстраат. Такси последовало за нами.

Я коснулся плеча шофера.

— Остановитесь здесь, пожалуйста! Мне нужно купить сигареты.

С этими словами я вышел. «Мерседес», ехавший следом, тоже остановился. Никто в него не сел, никто из него не вышел.

Я вошел в холл гостиницы, купил совершенно не нужные мне сигареты и снова оказался на улице. «Мерседес» продолжал стоять. Мы поехали дальше, и через несколько минут я попросил:

— Сверните направо, вдоль канала Принсенграхт!

— Но ведь это в другую сторону от аэропорта! — возразил он.

— Как раз в ту сторону, куда мне надо! Сверните направо!

Он послушался. Тот же маневр проделал и «мерседес».

— Остановите машину!

Он повиновался. «Мерседес» тоже остановился. Совпадения бывают самые странные, но это не лезло ни в какие порота. Я вышел из машины, подошел к «мерседесу» и распахнул дверцу. Таксист оказался маленьким толстеньким человечком в лоснящемся синем костюме. Вид он имел отнюдь не респектабельный.

Добрый вечер! Вы свободны?

— Нет. — Он окинул меня взглядом с головы до ног, пытаясь сначала разыграть легкое пренебрежение, потом наглое безразличие, но ни на то, ни на другое у него не хватало мастерства.

— Зачем же вы остановились?

— А разве существует закон, запрещающий остановиться и закурить?

— Отнюдь нет. Только вы же не курите… Знаете полицейское управление на Марниксстраат?

По тому, как вытянулось его лицо, было ясно, что он прекрасно знаком с этим учреждением. Я продолжал:

— Предлагаю нам отправиться туда, спросить либо полковники де Граафа, либо инспектора Ван Гельдера и заявить о вашем желании подать жалобу на Пола Шермана, остановившегося в номере 616 отеля «Эксельсиор».

— Жалобу? — переспросил он, настораживаясь. — Какую жалобу?

— Скажите им, что я отобрал у вас ключи от машины и забросил их в канал.

С этими словами я, мгновенно вынув ключи, бросил их в канал, и всплеск воды доставил мне удовольствие.

— Теперь не будешь висеть у меня на «хвосте», — сказал я и захлопнул дверцу, ставя энергичную точку в нашей краткой беседе. Но «мерседес» отличная машина, и дверца не отвалилась.

Снова сев в такси, я попросил шофера вернуться на главную магистраль и там остановить машину.

— Решил пройтись пешком, — объяснил я, расплачиваясь с ним.

— Как? До самого Скипхола?

Я ответил снисходительной улыбкой — так мог улыбаться бегун на длинные дистанции, если б кто-то засомневался бы в его способностях, выждал, пока автомобиль исчез из вида, вскочил на шестнадцатый трамвай и вышел на площади Дам. Под навесом трамвайной остановки меня ожидала Белинда — в темном пальто и с темным шарфом на голове. Она, видимо, успела продрогнуть от холода и сырости.

— Вы опоздали, — сказала осуждающе Белинда.

— Никогда не критикуйте своего шефа, даже намеком. У начальства вечно масса забот.

Мы пересекли площадь в том же направлении, в котором двигались вчера вечером человек в сером и я — мимо гостиницы, по улицам, представляющим средоточие культуры Амстердама. Но Белинде, видимо, было не до памятников. Живая и общительная, она замкнулась и словно ушла в себя. И в молчании чувствовалась какая-то отчужденность. Что-то ее беспокоило, но насколько я начинал понимать характер Белинды, рано или поздно (а скорее рано, чем поздно) она должна была поделиться со мной своими тревогами. И я не ошибся. Внезапно она сказала: