Суздаль. Это моя земля - страница 52

Зиночка выползла из-за стойки и направилась к кабинету Начал. Сейчас при свете ректор мог разглядеть её получше. «Красивая змея, эта Зиночка», — подумал он про себя.

— Вы же помните, что я умею читать мысли? — рассмеялась Зиночка. — Но спасибо за комплимент.

Секретарша остановилась перед огромными золотыми воротами, ведущими в кабинет.

— Они вас ждут, — прошипела Зиночка после минутного молчания.

В прошлый раз ректор чуть не умер от холода. Начала были в экспедиции на Северном полюсе, работали с кристаллической решеткой Земли, там же принимали посетителей. Сегодня ректор попал в лето средней полосы России. Солнце заливало светом многочисленные купола маленького города, колокольный звон раздавался со всех сторон. Начала в образе молодой девушки славянской внешности с красным кокошником копошились в грядке с огурцами.

— Джедутун, подай вон те маленькие грабли, пожалуйста. Там, справа лежат, — обратились Начала к ректору.

Ректор подпрыгнул от неожиданности, схватил грабли и подошел к грядке с огурцами.

— Где это мы? — тихо спросил ректор.

— А ты что, ни разу тут не был?

Ректор помотал головой из стороны в сторону. Огурцы были повсюду: поле перед собором, набережная, огороды в частных домах.

— Так это же Суздаль! Мы тут работаем над улучшением ДНК огурца. Глобальное потепление же, огурцы не успевают адаптироваться. Вся местная экосистема под угрозой.

Солнце стояло в зените и било своими лучами прямо в лицо. Ректор вытер пот рукавом белоснежной рубашки и отряхнул крылья. Начала сняли кокошник и сели на скамейку. Ректор дождался приглашения и сел справа.

— Джед, ты же знаешь, почему ты здесь?

Ректор неуверенно кивнул головой, достал из кармана скомканный лист бумаги, похлопал над ним крыльями, и в тот же момент лист разгладился и превратился в экран.

[2]

Перед отправкой в Москву с ангелами проводился обязательный и подробный инструктаж: соблюдение строгой конспирации, никаких чудес, исцелений руками, прикладываний подорожника и прочих трюков. Использование крыльев под особым запретом. На Земле все крылья становились прозрачными и бесшумными. Они могли проявляться по воле владельца, но в целом были абсолютно незаметны для обычного человека.

Вмешиваться в естественный ход вещей настоятельно не рекомендовалось. Полетал, чтобы посмотреть, как похорошела Москва при Сергее Семеновиче Собянине, или организовал себе умопомрачительный московский закат и уехал в Архивное управление на несколько сотен лет пыль глотать, а то и вообще куда-нибудь в Хасан — на российско-корейско-китайскую границу.

Для того, чтобы жить полноценной жизнью с первого дня, а не увязнуть в бюрократических проволочках, перед отправкой на Землю ангелам выписывали пакет документов. Общегражданский и заграничный паспорта, права, ИНН, разрешение на парковку в центре Москвы. Также за московской ангельской колонией были закреплены квартиры в Хамовниках. Большие светлые хоромы с потолками под пять метров — что ещё нужно, чтобы помочь ангелам и их крыльям адаптироваться к жизни на Земле?

Табрис и Ишим — два неразлучных друга ещё со времён самого первого курса, попали в Москву по распределению за отличную успеваемость. Преподаватели всегда говорили, что Москва — это мощнейшая прокачка воли, веры, надежды, любви, и что любой уважающий себя ангел должен пожить среди людей, чтобы понимать и чувствовать их тоньше. Для друзей это было вторично. Старшие ангельские товарищи рассказывали о необыкновенных инсайтах, которые случались с некоторыми из них — и именно это вдохновляло двух друзей на протяжении всей учебы.

На следующий день после приезда Табрис и Ишим вышли на работу в штаб-квартиру крупной нефтегазовой компании «Росгаз». «Росгаз» был даже не компанией — слишком мелко. «Росгаз» был огромным феодальным королевством, совершенно непроницаемым для посторонних глаз. Зато внутри… Это, собственно, и позволяло Университету нашаманить для двух стажеров вызывающе роскошные даже по московским меркам должности. Та брис стал директором по персоналу, а Ишим — по связям с общественностью. Абсолютно все — от техсостава до вице-президентов были очарованы новыми сотрудниками. Табрис (высокий, статный, со смоляными кучерявыми волосами и голубыми глазами) и тонкий-звонкий Ишим (с длинными пальцами и кожей цвета первого красноярского снега) влились в коллектив так, будто проработали там всю жизнь. Уже через неделю в бане генеральный директор за пивом рассказывал им свою историю жизни и жаловался на то, как непросто женатому мужчине с четырьмя детьми найти себе достойную секретаршу.