Суздаль. Это моя земля - страница 54

стр.


Внезапно у обоих ангелов оказалось по одному малюсенькому пакетику с голубой таблеткой.


— Только тсс, если кто-нибудь увидит, меня разорвут на куски. Это убойная штука, за ней вся Москва гоняется.

— А что с этим делать? — спросил Табрис и посмотрел с надеждой на Ишима.

— Проглотить.


Много чего видели ангелы за свою ангельскую жизнь — небо в алмазах, райские кущи, поющих херувимов, сиринов, алконостов и гамаюнов, пробовали амброзию и пыльцу. Но так хорошо, как сейчас, им ещё никогда не было. Табрис ощущал себя фиолетовой сферой, летящей над планетами солнечной системы, умело лавируя между кометами и метеорами. Ишиму казалось, что он парит над поверхностью океана, близко подлетает к воде, поднимает на руки русалок, водяных и дельфинов, пролетает с ними несколько метров и потом отпускает обратно в море.


[4]

На экране перед Началами и ректором разворачивалась поистине невиданная для жителей Земли картина. Два чистопородных ангела поочерёдно вылетали из окна ресторана на шестидесятом этаже. Один — с великолепными черно-белыми крыльями — рассекал между высоток Москва-Сити как фантастический звездолёт. Другой — с белоснежными, переливающимися перламутром в свете прожекторов — катал ряженых. Начала особенно впечатлились, когда Ишим усадил на одно своё плечо мужика в образе женщины с чёрными рогами, а на второе — бородатую женщину в образе Иисуса. Фоном надрывалась кавер-группа, исполнявшая творчески переработанную под заказчика вечеринки партию Каиафы из «Иисус Христос — cуперзвезда». «Росгаз, Росгаз, только Росгаз. Ведь мы вызывали только Росгаз!» — вопил солист, копируя и интонации, и манеру легендарного Боба Бингхэма из мьюзикла 1973 года.


— Во дают! Орлы! — с затаённым восхищением проговорили Начала, прихлопнув своей загорелой девичьей ладошкой по укрытому сарафаном бедру. — Туда как пить дать армию ангельского спецназа придется отправить, чтобы уничтожить все записи. Ну и воспоминания тоже надо будет прорядить.


Ректор скомкал экран обратно в бумажный лист и положил его себе в карман.


— Вы, пожалуйста, об этом не беспокойтесь, спецы уже в пути. Мы всё решим. Никто ничего помнить не будет. До «ВКонтакте» ничего не дойдет.

— Ладно, пока мы ждем наших элэсдэшных горе-астронавтов, помоги мне тут с огурцами. Вон там подвязать надо, — Начала как ни в чем ни бывало снова проследовали к грядкам. Ректор покорно поплёлся за ними.


[5]

Секретарша Зиночка очень не любила молодежь. Когда они толпились в лобби, то расслабиться было невозможно. То новую помаду подрежут, то кожу с нанонапылением унесут.


— Ну что, парни, натворили вы дел в этой своей Москве, — прошипела Зиночка и посмотрела на горе-ангелов.


Табрис икал, его взгляд устремился в пространство. Ишим катался по полу и кричал: «Русалки мои, вернитесь ко мне!». Зиночка подползла к кулеру и налила в стаканы жидкость светло-зелёного цвета.


— Нате вам, выпейте, сразу полегчает.

— Что это? — вымолвил Табрис, не поворачивая головы.

— Это, дурень, то, от чего тебе полегчает, тупая ты ангельская голова! Огурцовая детокс-вода. Начала говорят, что можно любой недуг ей вылечить. Мозгов, конечно, не прибавится, но на ангела снова станешь похож.


Табрис залпом осушил свой стакан, а второй влил Ишиму в рот. Уже через минуту Ишим смог сесть, а Табрис наконец-то начал соображать.


— Сударыня змея, а это мы где сейчас? — поинтересовался Табрис.

— Да вы совсем что ли с ума сошли? Нажрётесь химии, а потом даже мать с отцом вспомнить не можете. Начала вас ждут, — раздраженно ответила Зиночка. — Хана вам, ангелочки, влепят ссылку, не иначе.


[6]

Ангелы прошли сквозь золотые ворота и оказались на огуречных грядках. Неподалеку Начала громко рассказывали ректору про важное место, которое занимают огурцы в суздальской жизни. Табрис с Ишимом переглянулись, пожали плечами, сделали скорбные лица и направились к Началам. Их шикарные крылья волочились по земле.


— Как там было в этой шутке «он сказал поехали и запил водой»? — обратился ректор к ангелам. — Ну что, съели таблетку счастья, получили то, что хотели?

— Ректор Джедутун, — Табрис сделал шаг вперед, — Мы очень сожалеем о содеянном. Нам не следовало так сильно сближаться с местными. Мы были недальновидны, неосмотрительны и просим прощения.