Суздаль. Это моя земля - страница 58
Город уничтожил небоскрёбы, растопил снег и вырастил деревья. Не бог весть какие ровные, но крепкие, ветвистые. В Городе зацвели цветы, завязались плоды и родились Собаки. Слюна городских Собак оказалась антидотом к яду единственного живого Города с летом на Земле. Собаки достались не всем. Их было мало, и они превратились в живые символы счастья. Хозяева Собак получили право остаться в лете. Они натянули сети и отстроили заново клети.
Ради лета люди были готовы вытерпеть всё. Привыкнуть к домам-клетям, крошечным биотуалетам, сепараторам мочи и солнечным батареям. Ночью Город освещал себя сам, устья-рты и кора деревьев светились красным. Время от времени светились и шрамы. Шрамы тех, кого ранил
Город, но кто жил в Городе, потому что у него была Собака.
У жителей Города круглый год были свежие фрукты-овощи, раздельный сбор мусора, постаматы, free-wi-fi и дроны. Не жизнь — малина.
А там, где стояла вечная сумеречная зима, можно было обменять крошечную клеть и Собаку на огромный дворец с пожизненным обслуживанием. Да только не было желающих менять. Лето же! Солнце же!
За Собаками началась охота. Чтобы предотвратить кровопролитие, Город закрыли, но учредили ежегодную net-гонку по сетям. Победитель гонки получал Собаку и право на жизнь в Городе.
Гонка по вертикали, по горизонтали, вверх головой, вниз головой. Хотя можно и по земле. Довольно безопасно, если не наступать в устья. Правда, скорость ниже, и надо постоянно следить, куда идёшь.
Net, не годится.
[4]
Через год переездов туда-сюда мы приедем на net-гонку за право владеть Собакой. Тебя вытолкнет за край сети твой злейший Враг. Ты вылетишь за пределы трассы. Город сожрёт твоё тело до середины бедра. Медицинские дроны успеют в золотой час, ты станешь наполовину роботом. Напичканный нейронными сетями и искусственными сосудами, ты получишь право жить в Городе с химическим антидотом в крови. А я — я продолжу челночный бег.
— Ты должна выиграть Собаку, Мари, — говоришь ты, обнимая меня в постели в очередной приезд.
— Холодно, чёрт, включи подогрев! Включи покрытие какое-нибудь, шерсть!
Ты смеёшься, и я с тобой. Ты первый мужчина, с которым я так много, так много смеюсь.
— «Покрытие какое-нибудь, шерсть!» Я могу даже кофе в постель, у меня для этого бонус есть!
— Бонус! — я поймала смешинку, хохот гомерический, пресс болит. — Бонус! Нет, спасибо! Кофе я в турке сварю!
От напряжения лопаются и начинают кровоточить шрамы. Я успеваю ахнуть и разрыдаться, прежде чем ты заботливо зальёшь кровотечение жидкой кожей.
— Ты должна выиграть Собаку, — продолжаешь, уже посерьёзнев, — в следующем году, слышишь? Не позже!
Я смотрю на тебя, металл вгрызается в твои ноги, поднимается вверх по телу. Ты, словно лакмусовая бумажка, впитываешь металл. Больше нет дурацкой татуировки «Я люблю тебя, Мари». Вместо неё — холод и серебро.
Но я знаю, знаю, что по-другому было нельзя. Ты бы умер от яда Города, если бы не металл. И я ещё больше, ещё сильнее привязываюсь к тебе.
— Не позже, слышишь? Я не знаю, сколько у нас времени. Я хочу прожить это время с тобой.
И я снова рыдаю, теперь уже от отчаяния и жалости к себе.
[5]
Третьи сутки прошли.
— Что ты вошкаешься? Давай, давай, погнали!
— Да бегу!
— Мой злейший Враг… Он будет мешать тебе, Мари, как и мне тогда. Он будет делать всё, чтобы сбросить тебя с сетей, не дать победить. Он настигнет тебя у самой двери, за которой ждёт щенок. Ты откроешь дверь и… можешь сорваться, оказаться за пределами сетей. Потому что он вытолкнет тебя! Он заберёт щенка. Он заберёт, не ты! Поэтому я не просто тренирую тебя, Мари! Я учу тебя уходить от него.
Шестьдесят секунд — запомнить маршрут. Направо, вниз, два вперёд, вверх, три налево, направо, пять прямо, три вниз, направо, вверх… Бегу!
На старт, внимание, марш!
Сеть натянута, как струна, чуть вибрирует, чуть пружинит! Я карабкаюсь по вертикалям, как обезьяна, как кошка! На рассвете кора деревьев всё ещё светится. Направо, вниз, зелёный, два вперёд, вверх, зелёный, три налево, направо, пять прямо, три вниз, зелёный, направо, вниз… красный! Чёрт!
В наушниках слышу твой джиббериш.