Суздаль. Это моя земля - страница 66

[3]

Как ни силилась, Катерина не могла назвать опрятный гостевой дом на улице Теремки своим. Пять лет назад дом стали сдавать туристам: в бывшем мамином доме появился вай-фай и кондиционеры. Маминых вещей здесь не осталось — как не должно быть чужих личных вещей в приличной гостинице.

Катя оплатила ремонт и дизайнера. После маминой смерти дом долго стоял пустым, продавать его было некому и незачем. Потом в Суздаль хлынули иностранные туристы и дом, удобно расположенный по дороге в Кремль, из бесполезной реликвии превратился в доходный актив.

Кто эти люди, живущие в когда-то её доме? Кто они, мифические туристы, приезжающие на ночь, на две? Зачем им приземистый Катин дом с резными ставнями? И сам тысячелетний Суздаль? Чего ищут здесь? Какие ответы хотят получить? Не на лубочный же День Огурца сюда вновь и вновь возвращаются москвичи, пермяки, красноярцы. И какие ответы искала она сама?

Катя в своих-не своих Теремках жила уже вторую неделю. Приехала одна. После очередного курса химиотерапии боль отступила, Катя обходилась без помощи медсестёр. Да и надоели чужие платные люди в её московской квартире. И в жизни — надоели.

Каждый день Катерина выходила на прогулку, шла одним и тем же маршрутом: дом — Кремль — по улице Ленина до Спасо-Евфимиева монастыря — назад к Торговым рядам за свежей выпечкой — и назад в Теремки. Смотрела на дома, заглядывала в нарядные окна кафешек, читала указатели и вывески. В первые дни не могла избавиться от зыбкого холодящего чувства — будто потерялась, заблудилась во времени. Казалось, город совсем не изменился за четверть века — те же улицы и переулки, та же набережная Каменки, те же часовни и монастыри. Всё то же, но совсем не то. Катя ни разу не ошиблась переулком, ни разу не уткнулась в незнакомое здание или заново построенный дом. Она знала этот город, но не узнавала его. Рестораны, таверны, отели, постоялые дворы — кажется, обычная повседневная жизнь растворилась в туристической мишуре. Тут вообще кто-то живёт? Или всё это — свежеокрашенные дома, резные наличники, ажурные занавески, сплошная бутафория для тех, кто готов платить за ночь, за две? За время своего пребывания Катерина не встретила ни одного туриста. Да и обыкновенных прохожих — по пальцам руки пересчитать. В начале февраля Суздаль спал, укрытый пухлой периной покойного чистого снега.

[4]

Катерина вернулась с прогулки, как обычно, в начале пятого. У ворот Теремков её снова ждал пёс, большой, неопрятный и рыжий. Из тех, что носятся вокруг лошадников на площади у Торговых рядов. Лошадниками зовут частных извозчиков, которые из заурядной услуги катания на лошадях сделали индустрию и сами превратились в аттракцион. Многочисленные, шумные, обряженные в традиционные кафтаны и малахаи, они в выходные с самого утра оккупировали хлебные места, занимая расписными санями и телегами всю площадь и прилегающие улицы, в том числе Теремки. Между повозками, лошадьми и людьми сновали сытые довольные собаки. Где — хозяйские, где — бездомные.

Рыжий всклокоченный пёс впервые пришёл на следующий день после Катиного приезда. Точнее, Катя впервые его увидела. К кому прежде он приходил и как давно завел привычку топтаться у гостевого дома — чёрт его знает. Катерина возвращалась с прогулки — так же, как сегодня, по первым сумеркам — и, приметив непрошеного гостя, огляделась в поисках палки или камня. Кроме снега — ничего. Зачерпнула горсть в обе ладони, подошла ближе. Пёс сидел у калитки и внимательно, в упор, смотрел на Катерину, наклонив большую нечёсаную голову. Его тёмные, изжелта коричневые глаза не моргали, но веки чуть подёргивались, будто пёс сканировал и обрабатывал изображение. Принимал решение, как поступить с незнакомой двуногой.

Катя остановилась в пяти шагах от невозмутимого пса, отряхнула варежки — не кидать же в самом деле в сильное опасное животное горсти рассыпчатого снега.

— Уходи, — сказала Катя псу. Просто, честно, как равному. Пёс встал и ушёл. На следующий день пёс снова встретил её у ворот.

— Уходи, — повторила Катя, оставаясь на безопасной дистанции. Пёс согласился. Помедлил секунду, будто давая ей шанс передумать. Ушёл.