Свадьба в Бурдеях - страница 3
– И что это было за чудовище, Олег?
– Ты разве не видишь – невменяемая. Скажи, что ее добро пятьдесят гривен стоит, удушит еще за столиком, – он поправил очки на носу и взглянул в сторону бара. – Жора, а ну-ка позови это дитя полей и огородов.
– Аня…
Вместо ответа, раздалось шуршание пакета и звон бокала.
– Аня!
Послышался цокот каблучков и хруст чипсов.
– Звал меня, Жорик?
Директор покраснел, а Олег от души рассмеялся.
– А ну-ка дыхни… – Георгий привстал со стула и поднес нос крючком к аленьким губкам. – Ах, ты ж дрянь! Коньяк пила?!
– Чуть-чуть. Две капельки…, – заныла Анюта и незаметно наступила каблучком на Жорины кеды. – Прости меня, хозяин…
– Садись рядом, Анечка, – Профессор пододвинул ей стул. – Ты ведь послушная девочка, – сказала, не будешь, значит – не будешь. Правда, Абрамович?
Жора насупившись, затряс указательным пальцем:
– Что бы это было в первый и последний раз! Ты меня поняло?! Чудо?!
– А то… Я дура что ли?
– Да, это все такие мелочи, – Олег снова начал махать деньгами, но уже перед курносым носиком девушки. – Расскажи нам солнышко, какие вы там монетки у себя находите?
– Ну, большие, как те, что баба приносила. Только там дядька не с бородой, а с усами.
От этих слов по неспортивному телу Профессора, словно ток пробежал, и он встрепенулся.
– А ты уверена, что у дядьки нарисованы только усы?! – Перед Олегом возник образ великого Петра Первого – и он выпрямил спину, слегка ударяя ладонью по столу.
– Да я точно и не помню, чего там у него нарисовано было… – нехотя ответила девушка и устремила свой взор в сторону бара.
– Э-э… Жора! Принеси коньячку, будь другом… А?
– Аню… – Георгий выпучил от такого унижения глаза и снова собрался заорать на безалаберную сотрудницу.
– Тихо, Жора… Я тебя лично прошу – принеси…
Глава 2
Георгий резко встал, и в раздражении пнул ногой стул.
– Запомни этот момент, детка, – Он наклонился к ее ушку. – Сам директор за тобой ухаживает…
– А я чо? – вяло возразила девушка, лениво приподнимаясь со стула.
– Сиди, сиди Анечка, – удержал ее Профессор, – рассказывай, сколько их у тебя?
– Кого? – покраснела официантка, и зачем-то спрятала руки под стол.
– Ни кого, а чего… Улавливаешь разницу?
– А-а… Так это вы о монетах… Так нет их уже.
– Это как уже их нет? – Олега кинуло в пот.
– Недели две назад приехал хромой дядька, и все забрал. – Она ударила пальчиком по золотой висюльке. – Сережки новенькие купила – тысячу гривен стоят между прочим.
– Гэ-гэ, – вот и все что смог вымолвить Профессор в тот момент.
«Болт! Это был точно он. Хромал недавно, хвастался Петровским рублем:
– На базар принесли…
Вот ведь рожа хитрая – опередил гад…»
– Господин Профессор, прошу, – Жора низко поклонился и поставил на стол три фужера и полбутылки коньяка. – Так ты говоришь, две капельки выпила, Нюся?
– Ну… – Анюта с удивлением посмотрела на полупустую бутылку. – Темнота там была сплошная, не видать ничего. Может трошки и больше взяла…
– Где же твоя совесть, детка?
– Жора! Да не будь ты скрягой, садись друг, выпьем.
Олег уже отошел от печального известия и решил брать крепость осадой.
– Анюта, ведь вы их в огороде находили, не правда ли?
– Ну, да… – Девушка была поглощена захватывающим зрелищем. Она в оба глаза наблюдала, как Жора разливает темно-коричневую жидкость по фужерам.
– За успех! – молодцевато произнес Георгий, поднимая бокал.
– Одну секунду, – никак не унимался Олег. – Так может Анечка, мы их там вместе поищем?
– Нет, нет, нельзя! Картошка сейчас там. Да и мама у меня строгая – не пустит.
– Фу-ух, вздрогнули! – Георгий нетерпеливо поднес к губам фужер.
И тут колокольчик над дверью забил набатом. Дверь распахнулась и на пороге предстала очень симпатичная, но злая как фурия, молодая женщина – супруга Жоры, Рита. Ее черные глазища метали молнии, а монгольские скулы, обтянутые смуглой кожей, ходили желваками.
– Ну конечно! Весь бордель в сборе!
Жора с Олегом быстро поставили фужеры на стол, а Анюта наоборот мгновенно опрокинула содержимое бокала в рот.
– Ты еще здесь?! – прошипела супруга, подкрадываясь пантерой, к не такой уж и бедной овечке.
– Рита Абрамовна, я же ничего плохого не сделала, – посоловевшими глазами уставилась на нее Анечка.