Сваха для дракона - страница 15

– Опять тащишь контрабанду, Рау? Разве торговля винами с княжеством Кулунтар не под запретом?

Рау округлил глаза, заозиравшись. К счастью, посетители казино были слишком заняты игрой или разглядыванием полуобнаженных девиц, курсирующих по залу с подносами в руках.

– А кто сказал, что оно именно кулунтарское? У родителей Гретты, например, отличный был урожай “хрустальной слезы”.

Услышав свое имя, Гретта встрепенулась. Она была северянкой, землячкой Снорре, и плохо говорила на диалекте Аралиона. В каждом моем слове она чуяла подвох, а потому, липла к Рау как репей, обвивая шею руками.

Я негромко рассмеялась, пробуя вино на вкус. Терпкое, очень сладкое, оставляющее на языке привкус вишни.

– Придумай что-нибудь получше, друг мой. Где в заснеженном, ледяном Тюрре располагается хоть один виноградник, кроме княжеских?

Рау хитро усмехнулся, прижимая к себе разомлевшую Гретту:

– Есть парочка, но контактов не дам.

В этом был весь Рау – прожженный делец, достающий деньги из воздуха. Поговаривали, что он открыл еще пару игорных домов за пределами столицы. Прибыль роста не по дням, а по часам, но тягу к темным делишкам так просто не прогонишь.

Дальше болтали о пустяках. Гретта не сводила с меня светлых глаз, будто переживала, что я вот-вот начну вешаться Рау на шею. Бедняжка, интересно, каково это – жить в постоянном страхе собственной опалы? Ждать, что вот-вот тебя заменят на кого-то еще?

– Я рад, что ты нашла время выбраться ко мне, – Рау тепло улыбнулся, отсылая Гретту взмахом руки. Она еще несколько секунд колебалась, не стоит ли возразить и остаться, но Рау уже потерял к ней всякий интерес. Девица, покачивая бедрами, удалилась, напоследок хлестнув меня ледяным взглядом, как бритвой.

– И долго ты будешь третировать девчонку? Когда уже скажешь, что женат? – я взглянула на Рау сквозь бокал с вином. Его образ легкомысленного красавчика и любимца женщин был известен всем и каждому, но только я знала его самый большой секрет.

– В тот же день, когда ты предстанешь перед своим отцом, – парировал друг, усмехаясь. Я отпрянула, мотая головой. Никогда, ни за что!

– Уел, признаю, – я отставила бокал в сторону, складывая руки на груди, но Рау завороженно рассматривал группу игроков, собравшихся у стола с рулеткой. Судя по восторженным крикам и улюлюканью, там происходило что-то на редкость интересное.

– Не хочешь сыграть? – лукаво улыбаясь, предложил он. – Я освобожу для тебя лучший стол.

Пару мгновений я раздумывала, а затем покачала головой:

–К сожалению, я пока не готова пойти по миру. В твоем казино выигрываешь только ты.

Подмигнув мне из-под длинной челки, Рау оскорбленно произнес:

– Какие деньги, Ималия! Вот какого ты мнения о нашей дружбе? Достаточно будет сыграть на одно желание.

В голосе его зазвенели обольстительные нотки. Он придвинулся ближе, касаясь ладонью моего бедра. Но мы дружили столько лет, что все уловки я знала наизусть.

– О, спасибо за предложение, но я еще не отошла от того случая, когда обнаружила тебя в своей постели после предыдущей нашей партии.

Рау задумался, вспоминая. Вероятно, та игра была лишь одной из многих. Красивые девушки всегда были его слабостью, которой он щедро потакал. Ну, а кто бы не стал?

Наконец, Рау вспомнил:

– Тот случай, когда ты выкинула меня в окно?

– Когда на тебе была только цепочка и мое одеяло, да, – я снова глотнула вина. Воспоминания о том случае были еще слишком свежи. Понятия не имею, как Рау пробрался ко мне в спальню, миновав охранную систему, но факт есть факт. Открыв дверь в спальню, я узрела его, раскинувшимся на кровати, стратегически прикрытым моим одеялом в нужных местах.

– Но ведь лучшее-то ты и не видела!

Я вздрогнула, прижимая руку к груди:

– Драконье благословение!

Рау засмеялся, и я тоже не удержалась от смеха. Музыка стала ритмичней, на сцене, утопающей в глубине зала, появилась еще дюжина девушек. Они покачивали бедрами, извивались и приковывали к себе взгляды мужской части гостей. Подобные шоу были визитной карточкой игорного дома, некоторые гости приходили только ради них.

– Ладно, пойдем туда, где меньше всего чужих ушей.