Свет души - страница 43

Это была песня алтайских краев. Снова начались танцы. Даланбаяр весело закружился по залу с их общей знакомой. Девушка положила руку ему на плечо, откинула назад голову. Бадрангуй, приподнявшись с места, напряженно следил за единственной интересовавшей его парой. Перед ним то и дело мелькало милое, слегка капризное, как у ребенка, лицо, и он не мог оторвать от него глаз.

Наконец музыка смолкла. Девушка села между двумя приятелями и принялась весело болтать:

— Ты почему не танцуешь? — лукаво спросила она Бадрангуя, приподняв тонкие высокие брови. — Зря, что ли, я обучала тебя танцам? Нельзя быть таким робким, бери пример с Даланбаяра.

И в ее голосе, и во взгляде было что-то сокровенное, призывное, отчего у него радостно и тревожно затрепетало сердце. Неужели она, эта самая красивая, самая лучшая девушка на свете, любит его! От этого предположения голова пошла кругом, и когда он осмелился поднять на нее глаза, она ответила ему настолько красноречивым взглядом, что все его сомнения развеялись прахом. Бадрангуй едва не задохнулся от счастья. О том, что он прежде и про себя произнести не решался, ему хотелось сообщить всему свету.

Девушка поправила опустившиеся на лоб волосы и что-то спросила у него. Он не ответил, он просто не понял, что она говорит. Смятение его чувств было велико — губы слегка подергивались, словно он вот-вот расплачется. Глядя вопросительно на Бадрангуя, она повторила свой вопрос:

— Значит, ты не приглашаешь меня танцевать?

— Прости меня, — виновато ответил он, не понимая, как можно сейчас говорить о таких банальных вещах. Он робко прикоснулся к ее руке, и его словно пронзил электрический ток. В это мгновенье он остро завидовал Даланбаяру, с нарочитым спокойствием державшему руку на ее плече.

«Счастливчик, Даланбаяр! Вот бы мне такое самообладание», — подумал Бадрангуй, посмотрев на приятеля, рассеянно поглядывавшего по сторонам. Ему и в голову не могло прийти, что Даланбаяра снедает ревность: он ведь тоже любил, но понимал, что любил без взаимности.

Снова зазвучала музыка. Взгляды Бадрангуя и девушки скрестились. Она выжидательно улыбнулась. Тогда, преодолев робость, он пригласил ее на танец. Это было блаженство! От ее горячего дыхания и оттого, что она была так близко, у Бадрангуя закружилась голова. Почему же прежде, когда она обучала его всевозможным па, он не испытывал ничего подобного? Очевидно, и впрямь любовь приходит внезапно, застает человека врасплох. По-видимому, с ней тоже произошло нечто подобное. Иначе откуда это покорное выражение лица, это сияние темных глубоких глаз? А какие у нее хрупкие плечи и ладонь маленькая, как у ребенка! Бадрангуй вдруг ощутил себя большим и сильным, готовым ради нее на любые подвиги. Они непременно будут счастливы, говорил он себе, бережно беря девушку под руку, когда окончился танец.

— Уже поздно, — он робко посмотрел ей в лицо.

— Поздно и жарко. Дышать нечем, — согласилась девушка, — давай убежим! Ты меня проводишь домой?

— Хорошо, — пролепетал Бадрангуй, все еще не веря своему счастью.

Они вышли из клуба. Увлеченный танцем Бадрангуй не заметил, что завистливый взгляд Даланбаяра неотступно следовал за ними. И сейчас он ни за что не оставил бы их одних, не затеряйся они в толпе.

Споткнувшись о камень, девушка ухватилась за руку Бадрангуя и больше ее не отпускала. После недавнего снегопада все вокруг было укутано беловато-синим покрывалом, и от этого небо казалось особенно темным, словно вода на дне глубокого колодца, а звезды — россыпью золотых крупинок. Мороз усилился и зло пощипывал лицо, но влюбленные шли не спеша — дорога домой казалась им короткой, а расставаться не хотелось.

Шли молча. Между ними возникла душевная близость, которую страшно было спугнуть громким словом. Счастье, так неожиданно свалившееся в эту новогоднюю ночь на Бадрангуя, ошеломило его. Но к безмерной радости, которую он испытывал, примешивалась какая-то едва уловимая грусть, порой перераставшая в тревогу. Может быть, это естественно? Человек, вероятно, всегда опасается лишиться самого дорогого! Неужели все, что с ним произошло, — правда? И эта длинная заснеженная улица, исчерченная полосами золотистого света, падающего из окон домов, и тихое, словно дремлющее небо, и нежный девичий профиль, и маленькая теплая рука, которая так доверчиво покоится на его большой ладони. Чтобы проверить реальность происходящего, Бадрангуй периодически закрывал глаза, но открывая их, обнаруживал, что любимая, устремив на него сияющий взгляд, идет рядом. И он, казалось, отдал бы все на свете, чтобы и эта ночь, и эта дорога были бесконечны.