Свет из Запределья - страница 8

Насколько я помню, за всё время моего падения я ни разу не утратил сознания, но ближе к концу меня охватило всё усиливающееся онемение, сильная неуверенность и невнятные видения чудовищных многоцветных сплетений, которые вздымались передо мной из серого ничто.

Всё было туманным и двумерным, как будто этот новый мир ещё не приобрел свойства глубины. Мне показалось, что я скольжу под уклон сквозь нарисованные лабиринты. Наконец, посреди мягкой опалесценции и лазури я приблизился к извилистой области розового света и остановился в ней, пока этот румянец не заполнил всё вокруг меня.

Моё онемение сменилось резким и болезненным покалыванием, точно от морозных укусов, сопровождавшимся возрождением всех моих чувств. Я ощутил, что мои плечи чем-то крепко сжаты, и понял, что голова и верхняя часть тела вынырнули из окружавшего меня румянца.

III. Бесконечный мир

На мгновение мне показалось, что я как-то косо выплываю из медленно падающего потока некоего сверхъестественного элемента, не являвшегося ни водой, ни воздухом, ни пламенем, но каким-то образом схожим со всеми этими тремя стихиями. Он был более осязаемым, чем воздух, но без всякого ощущения влажности; он тёк с нежным трепетом пламени, но не горел.

Две странных эфирных сущности вытаскивали меня на сияющий золотой утёс с многоцветной воздушной растительностью, подобной радугам взлетающих к небесам фонтанов, которая простирала свои невесомые своды в золотисто-зелёную бездну. Серповидная барка с её лучистым колесом, замершим сейчас в неподвижности, парила поблизости, странным образом лёжа на боку. Дальше, за ажурными деревьями, я увидел выступающие из утёсов горизонтальные башни. Пять солнц, утопающих в собственном сиянии, плавали в бездне довольно далеко друг от друга.

Меня поразило странное изменение гравитации, о котором свидетельствовало мое положение, но затем, словно восстановив равновесие, я увидел, что громадная скала на самом деле представляла собой плоскую равнину, а водопад был ласковым ручьём.

Теперь я стоял на берегу рядом с экипажем барки. Существа уже не поддерживали меня своими тонкими крепкими руками. Я не мог угадать их настроения, и, точно испытав сильный удар током, мой разум внезапно пробудился от сверхъестественного ужаса и дикой странности всего происходящего. Окружавший меня мир определённо не был частью ведомого людям космоса! Сама почва подо мной трепетала и пульсировала неописуемыми энергиями. Казалось, что всё окружающее состояло из ряда элементов, более близких к чистой силе, чем к привычной материи. Деревья были подобны фонтанам божественных фейерверков, вознесённых и навсегда застывших в воздухе. Сооружения, которые парили вдали, подобно небесным минаретам, казалось, были построены из формирующихся утренних облаков и люминесцентного свечения. Я вдыхал воздух, который пьянил сильнее, чем воздух альпийских вершин.

Затем, посреди этого мира чудес я разглядел множество местных обитателей, похожих на стоявших рядом со мной существ. Словно по волшебству они появились из-за деревьев и башен, из переливающихся многоцветных аллей. Их движения были быстрыми и тихими, подобными скольжению призраков. Казалось, что они ступали прямо по воздуху, а не по земле. Я не мог расслышать ни малейшего шёпота, но у меня возникло ощущение неслышного разговора, который они вели обо мне — оживлённые колебания обертонов, слишком высоких для человеческого слуха.

Их бледно-золотые глаза глядели на меня с непостижимым, напряжённым вниманием. Я отметил мягкий изгиб их губ, которые словно выражали инопланетную печаль; но вполне могло быть и так, что это выражение не имело никакого отношения к печали. Под их взглядами я почувствовал необычное смущение, за которым вскорости последовало что-то, что я могу описать лишь как внутреннее озарение. Озарение не выглядело телепатическим, просто это выглядело так, словно мой разум в дополнение к моему новому состоянию обрёл новые, высшие способности, или понимание, невозможное в обычной жизни. Эти способности я словно черпал из странной почвы и воздуха, из самого присутствия странной толпы рядом со мной. Но даже тогда моё постижение было всего лишь частичным, и я осознавал, что многое ускользало от меня из-за неких непреодолимых ограничений человеческого разума.