Свет небесный - страница 9
и душу ею согреваю,
и всем, что было, дорожу,
и стылость эту понимаю.
Неделя в поле под дождём,
ни урожая, ни погоды...
Но с выводами подождём,
мой друг, какие наши годы!
* * *
Весь вечер дождь,
а утром — первый иней,
что нежен, сер, словно пушок птенца...
Синицы, точно листья на осине,
желтеют возле самого крыльца.
Просёлок взгорблен,
будто смёрзлись кочки.
Шагни — ответит эхом колея...
Ступает день на цыпочках сорочьих,
нисходит свет на стылые поля.
Черны деревья, но светла дорога...
Черны дома, но бел над ними дым...
На свете бы, —
и счастливо и долго, —
и жить да жить не только молодым.
* * *
Угли... Хворост...
Ветер пламя простёр...
Петушиная песня пропета...
И не так уже ярок костёр
при избытке небесного света.
Окунувшись в рассветную кровь,
птицы стайкою, —
и с вдохновеньем, —
исполняют без устали вновь
предков гимн переливчатым пеньем...
Научись, друг —
ведь время не ждёт, —
доброте той, всегда неизменной,
устремившей свой взгляд в небосвод
в самом сердце бескрайней Вселенной.
* * *
Быть может, я заброшен ветрами
в соцветье лилии по осени...
Как хороши цветы рассветные
с улыбкой, свежестью и с просинью.
Росой божественной пропитаны,
лучами солнца в меру сдобрены,
до сей поры ещё невиданны,
цветок к цветку — ну как подобраны!
Мне кружит голову соцветие
тех лилий ночью, в сновидение...
И за больных людей в ответе я,
за их за творческое рвение.
Пленит и нежностью, и строгостью
названье «Лилия» божественно,
как полевой цветок над пропастью, —
нарядный, — высится торжественно.
Сам Бог даёт семейству «Лилия»
надежду, веру в выживание.
И потому мои усилия
несут любовь и понимание.
КРУГОВОРОТ ВРЕМЕНИ
Да, ты ходил дорогами моими,
искал меня за каменным Уралом,
дал в руки птицу с крыльями тугими,
а сердцу — песню с солнечным накалом.
И долго мы с тобою были вместе,
по жизни шли,
как брат с любимым братом;
как две реки, сливались наши песни;
как две берёзы, мы стояли рядом.
С тех пор прошло
почти тысячелетье,
я умудрился заново родиться.
Другого я певца и брата встретил,
хотелось бы ему с тобой сравниться.
И всё равно мы встретимся с тобою, —
одна судьба нас в мире повязала, —
у моря, власть где отдана прибою,
за тихой речкой, в дебрях краснотала.
И мы поймём, что не беда — разлука,
коль состоялось позднее свиданье.
За все года, где от тебя ни звука,
искать не надо будет оправданья.
* * *
Ручей скакал с уступа на уступ
неистово, безудержно, певуче,
ни берегов, ни желобов, ни труб
не признавая, доверяясь круче.
Он извивался, скатывался вниз
и забавлялся ролью водопада,
и расшибался на туманность брызг, —
и думалось, что это так и надо...
Не глубь земли, а голубой ледник,
сползавший, таявший — причина тока...
Ручей кидался в бок и напрямик, —
скакать бы лишь, скакать — нет выше прока!
Возьми он вправо — и открылась бы
прелестная, в зелёной мгле долина,
но он левее взял своей судьбы, —
болотная ручей всосала тина.
Его с вершины горного хребта
раскованным, расхристанным сносила
пьянящая, чужая высота...
Ручей же верил, — собственная сила...
* * *
Сказал Урал:
«Бери, что хочешь,
не ограничив выбор свой.
Когда перо своё отточишь,
подарки песнями воспой,
что будут славить без умолку
в отпущенный мне Миром срок —
зарницы городов посёлков,
и труд людей, и мощь дорог;
рек синеву, озёр просторы,
поля, и пашни, и луга,
леса, зверей и рыб, и горы,
непроходимые снега.
И тихий свет лесных избушек
бери, ничто не растеряй;
бездомных забирай кукушек,
приметь стрекоз, — ведь ты курай!
Кумыса воспевай целебность,
ручья, к которому приник,
и нежность девушек, и ревность,
и верности светлейший лик»
И вмиг — ни шороха, ни звука...
Я врос в Урал, ему — родня...
Слова те стрелами из лука
умчались в дали от меня,
блеснув так ярко на прощанье...
Тишь и земная благодать...
И то святое завещанье
курай обязан оправдать.
* * *
Ты, край мой таёжный,
мой каменный край,
красою тревожной
под солнцем сверкай.
Коль каменный идол
тебя сторожит, —
и тайны не выдал
твой мох-малахит.
Зелёная змейка —
клубок колдовской,
ты только посмей-ка
нарушить покой
волшебной хозяйки
Зелёной горы,
зелёной лужайки,
июльской жары...
Дремучая хвоя,
босые года.
Здесь небо седьмое