Светлые аллеи - страница 14
– Зря, зря. Она бы из тебя дурь выбила.
А лечение всё продолжалось. Особенно туго мне пришлось, когда Паша обтачивал зубы под коронки. Появилась мудрая мысль – бежать. Попроситься на перекур и бежать, но многоопытный Паша позвонил на проходную завода, обрисовал меня и сказал: «Не выпускать». Я корчился в кресле и извивался как червяк и им же себя чувствовал.
Наконец в один прекрасный день всё закончилось. После трёх примерок и обтачиваний Паша поставил мне в рот ядовито-жёлтые коронки. Четыре месяца ада остались за кормой. Хотя ещё пару недель зубы под коронками у меня немыслимо болели от горяче-холодной пищи. Но это уже мелочь. У меня было такое ощущение, что я сделал главное дело всей жизни, после которого можно умереть. Но, конечно, умирать я не собирался, иначе вся эта затея с мостами и коронками теряла малейшие проблески смысла.
С такими зубами я мог идти по жизни, если не смеясь, то хотя бы улыбаясь другим.
И ещё. Теперь я не верю ни в Зой Космодемьянских, ни в Олегов Кошевых, ни в других героев застенков. Я даже не верю, что эти люди существовали. Это мифы. Не рассчитан нормальный человек на такое. Толковые пытки выдержать невозможно.
Представьте, что в зад вам вставили электрический паяльник, включили 220 и он стал у вас там что-то паять и лудить. Представили? Взахлёб расскажете и расположение пулемётов и где деньги лежат. И всё что вас не спросят. Человек ведь не железный. Человек ведь.
Убить старушку
– Наслышан о твоих проблемах – сказал Сергей и вгрызся в куриную ляжку.
– Каких? – проблем у меня было, как у всякого нормального человека, много и я хотел уточнить.
– Ну, насчёт жилья, – уточнил Сергей.
– A-а, – вспомнил я. Об этой проблеме я как-то уже успел позабыть, так как она казалось мне не решаемой.
Сергей посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но сказал нейтральное:
– Ты что пиво не пьешь?
– Да я вообще не пью. Я же говорил. По идейным соображениям.
– Извини, я об этом постоянно забываю, – он вытер губы и закурил – Так вот, есть тема. Существует одна баба одинокая с квартирами. Могу познакомить.
Я заинтересовался:
– Она ничего? Какая из себя?
– Нормальная женщина…
– Причём здесь женщина? – разозлился я – Я про квартиру спрашиваю.
– Квартирка бодрая – заверил Сергей – И потом я не сказал «квартира», я сказал «квартиры». Одно и трёхкомнатная. Но, понимаешь, надо жениться.
– И сколько лет?
– Квартирки, говорю, бодрые. Можно сказать, новые. В немецком исполнении.
– Да нет, женщине сколько лет?
– Женщине? – удивился Сергей. – Тебе что, жильё нужно или женщина? Какая разница с такими квартирками? Нормальная, говорю тебе, женщина. Конечно, постарше тебя. Одинокая. Подруги все умерли.
– От старости? – с сарказмом поинтересовался я.
– От одиночества – с надрывом сказал Сергей и добавил – Да ты не переживай. Ты на ней просто женишься и всё.
– Что значит и «всё»? – тревожно спросил я.
Сергей потушил окурок, испил пива и устало посмотрел на меня.
– Всё – это всё – наконец объяснил он. – Ты с ней расписываешься. Пока она расписывается – она живёт.
– Как, убийство?! – ужаснулся я.
– Да какое убийство! – оскорбился Сергей. – Кто сказал убийство? Просто несчастный случай.
– А какая разница? – не понял я.
– За это не сажают.
Официантка принесла ещё водки. Сергей дождался, когда она уцокает каблуками, и заговорщицки нагнулся ко мне:
– И всё это нужно закончить в загсе. На хрен тебе эта канитель со свадьбой. Сколько бабок на неё уйдёт. Конечно, похороны тебе влетят в копеечку, но всё равно дешевле, чем свадьба плюс похороны. Так вот. Объясняю на пальцах. В нашем загсе на лестнице всего три ступеньки. – Он показал мне три пальца – Тебе нужно пройти всего две. – Сергей убрал один палец – Понимаешь, две!
– Я что-то не совсем… – признался я.
Сергей тяжело и прерывисто вздохнул, как репетитор, бьющийся с учеником-балбесом.
– Вы расписываетесь. Пока она расписывается – она живёт. Потом ты, обезумев от счастья, берёшь её на руки, проходишь с ней две ступени и аккуратно роняешь эту старуху на асфальт. Естественно, головкой вниз. А косточки у неё на черепе слабые. Много ли ей надо? Немного. И всё – ты счастливый вдовец.