Свирепый босс наперстянки - страница 6

— Пришло время строить нашу империю. Я перешагнул через упавшее тело отца.

Давайте начнем.

Елена Фальконе

1

Мне снова приснился отец. Он лежал передо мной, разинув рот и широко раскрыв глаза. Цвет смерти окрашивал его лицо, дымчато-серые вены виднелись под кожей. Между его губ, обвиваясь вокруг языка и зубов, ползли полоски лиан, колючих и покрытых листвой.

Из носа, из ушей, из глаз. Растет откуда-то, чего я не вижу. Его грудь начала быстро вздыматься, вульгарная в своей неподвижной смерти. Ребра треснули, кожа порвалась, пуговицы рубашки разорвались, и все выше и выше тянулся распустившийся цветок, с лепестков и листьев которого капала кровь.

Я протянула руку, схватила стебель и выдернула его из его груди так же легко, как выдергивала из грязи. Я не почувствовала ни шипов, ни цветочного запаха, когда поднесла его к носу.

«Конечно, нет», — подумала я, глядя на своего мертвого отца. Это всего лишь сон. Я проснулась .

Я заметила, как прогнулся матрас, потом тяжелое одеяло и мягкую подушку под моей головой. Вздымающаяся и опускающаяся грудь Таддео, его храп. Мягкий свет, льющийся из-за занавесок. Я раздраженно потерла глаза.

Еще один плохой сон, — подумала я.

Еще один плохой сон — ну, плохое воспоминание.

Мне даже не нужно было заглядывать в календарь, чтобы узнать, каков был счет.

Я скрупулезно вела счет, хотя это было число, которое я никогда не забуду.

334 дня прошло с тех пор, как я в последний раз спала ночью.

«Какое совпадение», — подумала я, ведь я так долго была замужем. Даже мой внутренний голос сочился сарказмом.

Даже во сне Таддео действовал мне на нервы.

Движение его груди, звук его храпа, то, как его рот был приоткрыт, а слюни стекали на подушку .

Мы сегодня проснулись стервозными, не так ли? — спросила я себя, протирая глаза, как будто не так просыпалась каждое утро. Я повернула голову и посмотрела на часы. Пять часов утра. Я не засыпала снова, этот корабль уже отплыл.

Как только мой разум просыпался и двигался, успокоиться было почти невозможно, особенно с графическим изображением мертвого тела моего отца, все еще видимого в моем мысленном взоре.

Я выскользнула из постели, не беспокоясь о том, что разбужу Таддео, и начала свою утреннюю рутину. Как обычно, в доме Таддео было тихо.

Большинство Фальконов держались своих заведений, не проводя времени в домах друг друга без крайней необходимости. Даже семейные праздники отмечались в ресторанах и парках, а не во дворах и столовых.

Это было не так, как я росла...как-то холоднее.

Мои книги были сложены у задней двери в кухне, прислоненные к горшку с наперстянкой — там, где я их оставила.

Изношенные и рваные, некоторые покрыты грязью и пылью. Я схватила ту, что была сверху, едва взглянув на название.Вчерашняя газета была небрежно брошена на прилавок.

Когда Таддео закончил читать, я стащила его со стола, не в силах сдержать любопытство. Обычно глобальная политическая платформа меня не интересовала — в конце концов, мы можем жить на одной земле, но мы были в двух очень разных мирах.

Однако на первой странице заголовок гласил:

«ЭЙТНИ Макдермотт, жена предполагаемого гангстера, найдена убитой».

Я никогда не встречала никого из семьи Макдермоттов, но ее смерть заинтересовала меня. Кто же ее убил? Был ли это ее предполагаемый муж-гангстер или кто-то еще? Почему?

Я не знала, почему я так сильно резонировала с этой женщиной, так заботился о ее уходе. Возможно, я чувствовала с ней что-то вроде призрачного сестринства, ведь мы обе были женами предполагаемых гангстеров.

Может быть, потому, что каждое утро, просыпаясь, я часто удивлялась, испытывала легкое облегчение и в то же время разочарование, что Таддео не убил меня во сне.

Я оставила газету там, где она лежала.

Образ Эйтни Макдермотт я обдумаю позже.

Свежий утренний воздух проник прямо в мои кости, когда я вышла наружу, заставляя мурашки подниматься вверх и вниз по моим рукам.

Октябрь омыл Нью-Йорк, принеся с собой прекрасную красно – оранжевую флору и дух Хэллоуина.

Я не обращала внимания на холод, на то, что в воздухе пахло холодом, – это всегда проясняло мне голову. Я продолжала двигаться в сад, глубоко дыша.