СволочЪ - страница 19

Но это — самый крайний случай, ибо в семь приходит уборщица. Она — дживс, ее даже просить не придется, для нее любой офисный гард приравнен к хозяевам четвертого уровня подчинения. Не нужно будет даже рта раскрывать — просто связаться по киберсвязи и приказать, чтобы в приоритетном режиме поднялась сюда.

И ведро у нее точно есть.

Ларт Рентон

Ларту тогда очень повезло — его бабушка до пенсии служила военным хирургом и потому наложила шестнадцать швов на распоротую спину еще до приезда скорой, врачи потом только языками цокали.

Бабушке Ларт сказал, что свалился на колючую проволоку, благо моток ржавел как раз у ворот, бабушка все грозилась натянуть ее по низу забора для предотвращения нашествия козайцев, но руки никак не доходили. Бабушка сделала вид, что поверила, и ничего не спросила про лестницу…

…Ларт курил, слепо уставившись в темноту за окном. Заснуть он так и не смог, а теперь уже и не пытался. Стоял вот, курил уже которую сигарету, скоро пачка кончится.

Некрасиво вышло.

Паскудный кибер наверняка сделает какую-нибудь ответную гадость и будет целиком и полностью в своем праве. Пусть не по инструкции, но по совести. Ларт ему сам позволил — тем, что сорвался. Нельзя срываться на тех, кто в ответ не может дать тебе в морду для вразумления. Нельзя. Даже если это просто машина и ей все равно. Ты-то сам не машина, тебе-то не все равно. Во всяком случае, должно быть не все равно.

Если ты человек, конечно.

Бонд по имени Сволочь

Семь тридцать две. Сволочь слушал, как этажом выше ходит уборщица. Жаль, что киберсвязь не пробивает через перекрытия. Но все равно осталось недолго. Можно считать, справился…

И именно в тот миг, когда он так подумал, на их этаже остановился лифт.

Сволочь не считал себя подверженным человеческим суевериям (хотя и с успехом ими пользовался при случае), но когда мягко зашуршали раздвигающиеся двери, сразу подумал, что предыдущая мысль была лишней. Преждевременной. И вот расплата. Потому что нельзя хвастаться шкурой неубитого тайпана и говорить “хей!” прежде сигания батьки в пекло.

Угадай с трех раз, кто приперся на работу в такую рань? Да нет, зачем. И одного раза более чем достаточно. Голова кружилась, программа была права насчет интоксикации, да плюс еще обезвоживание.

Все-таки сволочь. Все-таки хочет дожать. Лично. Сам. И проследить за исполнением.

Сволочь знал суть и значение молитв, но считал их эффективность неадекватной прикладываемым усилиям и уж тем более ожиданиям. Другое дело — судьба, карма, случай, они основаны на статистике, на равновесии плохого и хорошего. С ними можно сыграть в поддавки. Можно пообещать отдать (а лучше так и вообще сделать это заранее) что-то важное. Чем-то пожертвовать.

Это работало, он убедился на собственном опыте много раз — как, например, тогда, когда пообещал отказаться от любимых шахмат, если ему сменят напарника, когда стало совсем невозможно. Главное — не наглеть и не просить слишком часто.

И отдать что-то действительно важное. Что-то, чего и на самом деле очень не хочется отдавать.

Например, гордость…

Ларт Рентон

Если Ларт надеялся, что после трехдневной засидки на столбе характер бабушкиного котика изменится в лучшую сторону или что он проявит хотя бы минимальную благодарность к спасителю (а Ларт, конечно же, надеялся, хотя и не признался бы в этом и самому себе), то надежды эти не сбылись. Со столба котик спустился той же тварью, что и залез на него. И продолжал с упорством, достойным лучшего применения, делать все то, что и ранее делал. Большой светлой дружбы не получилось, котик по-прежнему считал спасителя чем-то вроде персональной когтеточки или валяющегося на дорожке мусора — можно мимо пройти, а можно и лапой наподдать, чтобы под ноги более не попадался.

Швы заживали медленно, в то лето Ларт так и не искупался ни разу. А котик заботился, чтобы к подживающим шрамам на спине ежедневно добавлялись новые на руках и ногах, пусть и не такие глубокие, но ничуть не менее болезненные и обидные.

Но если бы кто-то спросил Ларта: «А оно того стоило?» — тот бы ответил «Да» не задумываясь. Потому что он видел вблизи, как трясло сидящего на столбе кота. И глаза его он тоже видел. Было темно, лестница скрипела и качалась, а потом котик прыгнул и стало вообще не до чего, но Ларт видел.