Сыграем в поддавки, дорогая - страница 6
— Итак, Мандерс, поговорим? — вежливо сказал я и ткнул ему под ребра дулом пистолета.
— Ну, поговорим, если вам так хочется. — Мне не удалось взять его на испуг. — А в чем дело?
— Не дело, а дельце, Мандерс, — поправил я его. — Дельце, которое вы так ловко обстряпали с Шарлоттой.
— Вы с ума спятили, Токсби! — «мистером» он меня уже более не называл. — Что вы имеете в виду?
— В виду я имею твою шлюху Шарлотту, так ловко прыгающую в ледяную ванну, мое пальто, которое пришлось снять, выручая ее и документы, которые ты в это время спер из кармана.
Глаза у него заблестели, как у атакующей змеи.
— Выслушай меня, ради Бога, — умоляюще начал он и в ту же секунду ударил меня ногой по левой голени. Я согнулся и немедленно получил по челюсти, мне показалось, что, по крайней мере, половины ее лишился. Из моей руки выпал пистолет, и я, как и подобает кандидату в покойники, принял горизонтальное положение. Мандерс стоял не шевелясь и ждал, причем было заметно, что случившееся со мной его не шибко удручает.
— Швайнехунд, — пробормотал он и двинул ногой мне по ребрам.
Полухрип-полустон вырвался из моей груди, что полностью удовлетворило мерзавца. Ухватив меня за воротник, Мандерс поволок вдоль стены то, что прежде было мистером Токсби.
Хоть мне и не был удобен этот способ передвижения, я не без злорадства отметил, что подонку приходится нелегко, так как «покойничек» всегда любил поесть, что не могло не отразиться на его телосложении.
По дороге он на мгновение отлучился, а вернувшись, затолкал мне в карман пару кирпичей. Теперь, глядя со стороны, кто угодно, мог убедиться, что транспортируют меня отнюдь не в ближайшее отделение Красного Креста для оказания первой помощи. С трудом он доволок мое бренное тело до края пирса и остановился, переводя дыхание. У меня уже пропала охота изображать дохлого «швайнехунда».
Когда он наклонился надо мной, дабы завершить обряд погребения, я заклинил его шею левой рукой, а правой резко дернул за кисть. Он не издал ни звука, но кто бы мог подумать, что эта рожа способна на такую мимику. В следующее мгновение Мандерс был поднят, а на его груди утвердилось мое колено.
— Ну, шваль гестаповская, — я не мог больше выбирать парламентские выражения. — Ты малость не рассчитал на сей раз и выбрал себе в жертву слишком сильного «швайнехунда».
Он взбрыкнул, и я от души врезал ему по челюсти. Его голова с треском впечаталась в бетон причала. Пришлось подтащить тело к кнехту и дать пару оздоровительных оплеух. Он открыл глаза.
— Ты хотел со мной поговорить, — напомнил я. — Говори…
Он с ненавистью изрыгнул град ругательств.
— Твоя речь не несет никакой информации, — заметил я, — придется тебе отвечать на мои вопросы, иначе тебе ни счастья, ни Берлина не видать. Итак, вопрос первый: Шарлотта — это та самая сука, с которой сюда удрал Уиттекер? Одна из вашей банды и гоняется за его чертежами?
— Ну, предположим… Тебе-то что за дело? — он закрыл глаза и застонал, но я был начеку, и каблук его ботинка, которым он мне метил в переносицу, рассек воздух.
Зато мой удар попал прямо в цель. Я медленно выпрямился. Кругом — тишь да гладь. Кирпичи, предназначавшиеся мне, перекочевали в карманы моего визави.
…Я еще немного постоял, поглядел на воду, которая уже успокоилась, подобрал свой пистолет и удалился.
4
Стоя под горячим душем в своем номере на Джермин-стрит, я думал о том, что «бьюик» — это все-таки отличная машина, и жаль возвращать ее владелице, вряд ли о чем-либо догадавшейся. Думал я и о делах, которые мне хотелось бы провернуть до возвращения Херрика. Затем я налил себе виски, выпил за упокой Мандерса и, приказав себе проснуться в четыре часа, заснул мертвым сном.
Мне не нужен будильник. С тех пор, как меня родила мама, часовой механизм, вставленный у меня внутри, действует безотказно.
Поэтому уже в четверть пятого я был тщательно одет, выбрит и выглядел на все сто. Еще бы! Я собирался смотаться по адресочку, переданному мне хамоватым носильщиком. На нем значилось: «Шелдон Мэйшенс, близ Сент-Джонс-Вуда». Заплатил я за него недешево, но отнюдь не сожалею об этом.