Сын бомбардира - страница 12

— Чого-то они миркують? — полюбопытствовал Лоик.

Трое опустились на землю. Нода раскрыл большой кожаный ранец и стал извлекать из него шило, нитки, всякие железки. Василий растягивал бычий пузырь. Колька обстругивал и без того тонкие палочки.

Они мастерили воздушного «змея».

— Понервуем француза, дядя Иван! — предвкушал потеху Колька,

— Торопиться надо, пока ветер не сменился, — говорил Василий, помогая Ноде прокалывать скрещённые палочки.

— Не сменится, — успокоил матрос, — с моря дует. Пока дождь не пригонит — не утихомирится.

Василий взял в руки «змея» и торжественно понёс его к центру батареи — насыпь там повыше. Нода, радостно скаля зубы, шагал между мальчишками.

Наконец, запуск состоялся. Ветер подхватил «змея» и понёс его в сторону французских траншей. Матросы с любопытством смотрели на весёлую затею. Колька держал катушку, посаженную на штырь, а Василий раскручивал нить.

«Воздушный конверт» уходил всё выше и выше. Когда кончалась нить, матрос помогал ребятам подвязывать новую.

«Змей» был уже над французскими позициями. Подошёл унтер–офицер и пробасил:

— Ну, братцы, сейчас начнётся пальба. «Конверт» — то ваш на андреевский флаг смахивает!

Изобретатели, довольные, переглянулись: именно этого они и хотели! Действительно, воздушный «змей» был очень похож на кормовой флаг боевых русских кораблей. Тот же диагональный крест по белому фону, только не голубой, а чёрный.

Не успел унтер закончить фразу, как французы с нескольких сторон начали расстреливать вилявший хвостом «конверт».

— Это привет от русских бомбардиров! — захохотал Нода.

Все, оживлённо толкуя о происходящем, смеялись, выкрикивая что-то в сторону противника. Стрельба по «змею» всё учащалась и учащалась.

— Забавляете французов? — выглянул на шум Забудский.

— Так точно, ваше благородие, забавляем! — громко отрапортовал Нода. — Нам и французам — забава, да пули-то ихние расходуются!

Григорий Николаевич рассмеялся:

— Дельно придумано!

Мальчишки поспешно подтягивали изрешечённый, но всё ещё вертевшийся на ветру «змей» — потеха кончилась.

Василий Доценко стал прощаться. Пищенко–старший уважительно протянул руку четырнадцатилетнему воину, отмеченному боевой медалью.

— А я составил полный список пацанов и девчонок. Всех, кто был на бастионах, — сказал Стас, дочитав последние страницы.

— Так уж я полный?

— Ну, конечно, не совсем… — Стас смутился. — Тех, кто чем-то отличился.

— Любопытно. А скажи, Станислав Петрович, в классе знают, что ты ведёшь поиск?

— Ещё бы!

— И как ребята?

— Завидуют! Интересно ведь.

В глазах нашего помощника светилось самодовольство. Мы начали осторожно:

— Стас, по–честному: наверно, одному трудновато столько фамилий разыскать?

Фролов согласно вздохнул. Тогда мы спросили откровеннее:

— С ребятами вместе было б куда легче?

Стас недоумённо посмотрел на нас:

— С ребятами… Почему? Они же в этом ничего не поймут!.. Я же два года…

Мы молчали.

Стас надулся:

— Так что, не нужен список?

— Ну вот, ты уж прямо… Нехорошо. Что станет с нашей книгой, если авторы будут обижаться друг на друга?

Стасик молча достал список и положил его на стол.