Сюрпрайз (Петербургские мосты) - страница 6

— Я не работаю. Я на пенсии.

— Сколько ж вам лет?

— Пенсия по инвалидности.

Оля замолчала. Дальнейшие вопросы показались ей неуместными.

— Приезжаю иногда сюда, как на собственную могилу. Ой, простите, все это мрачно. Жизнь на самом деле прекрасна, и она полнится красивыми историями. Написанными вами или за вас кем-то другим. Знаете, моя мать любила здесь вот так же сидеть, — он снова наполнил стаканчик. — С сигаретой. Я как вас увидел, так вдруг подумал… Словом, глупость все это. Не берите в голову.

Он выпил, залпом. Оля тоже сделала глоток.

— Почитайте еще… — вдруг попросила она. — Что там было с этой Олей…

— Ну если вам хочется книжного вранья, то ради бога. — Он поставил стаканчик на лавку, снова открыл книгу, облизал губы. — И потом они сидели у спуска к Неве. Перед ними сводили Дворцовый, за ними — Троицкий. Легкая дрожь, от холода ли, от волнения ли. Ты меня будто ешь глазами. Будто ем. А ты? А ты?.. И я. И я… И слова уже были не нужны, потому что были руки, губы, мосты, синеющее небо. Слова были раньше, когда они лежали на тротуаре Невского, смотрели на самих себе в экране телефона — хотелось, чтобы снимок вышел резкий. Но не получалось, руки дрожали. Они торопили друг друга: скорей, а то нарисуется какой-нибудь страж порядка. И он в самом деле явился. А они, как будто это было в порядке вещей, попросили его сфотографировать их, лежащих на плитах тротуара. И он это сделал, а потом сказал, чтобы шли отсюда. И они ушли на набережную. Время петербургских ночей ведет себя странно, оно не течет прямолинейно и равномерно, подчиняясь графику разводки мостов. И вдруг оказывается, что давно рассвело, и такси уже вызвано, и нужно ехать домой, и таксист стоит у угла, отчего-то не решаясь прервать объятия.

Оля смотрела как шлепают полные губы этого странного человека, переводя написанное в слышимое. Вот так в детстве она следила за губами мамы, когда та читала ей книжки. В том самом детстве, когда Оля еще не думала, что сама она бледная тень, недокопия своей матери. Когда верила, что мама — это целый мир, большой, добрый и теплый. А мама читала ей на ночь, а она слушала про приключения других существ, закрывала глаза и притворялась, что засыпает. И мама осторожно закрывала книгу, поправляла одеяло, вставала и выходила из детской. И даже через закрытую дверь Оля слышала, что происходило в другой комнате. И ей казалось, что все это обман, все эти книжные существа. Не сами они по себе, а их явление в детской, с единственной целью, чтобы усыпить ее, Олю. И чтобы не слышать, она накрывала голову подушкой. А потом, когда чуть подросла, подушку сменили наушники. Быть может, с того самого вранья и не случилась в ней любовь к книгам, к этой пыли, как говорит этот…

Голос его сейчас стал ниже, еще тише и спокойней под действием новой порции коньяка:

— Он позвонил ей через несколько дней, совершенно не понимая зачем. Потому что если звонишь, то нужно что-то говорить. А слова — это всего лишь буквозвуки, преамбула, а через это они уже прошли, это уже исчерпало себя. И теперь время видеть легкую грусть в глазах, чувствовать теплоту рук. И Оля слышала невнятицу речи (привет, ты помнишь меня, да, помню, у меня хорошая память), понимая, что все, что было — это очередной обман, кто-то пошутил над ней и над ним, сведя их вместе, как сводятся под утро петербургские мосты…

Внизу в траве зазвонил телефон, бодро и упорно.

— Ваш? — спросил он, положив раскрытую книгу на лавку.

— Мой, — равнодушно сказала Оля.

— Я принесу.

Он допил коньяк и словно провалился в лестничный проем. Оттуда подмигнул Оле.

— Спасибо, — зачем-то сказала она.

Она слышала его шаги. Потом увидела, как он образовался внизу, под ней, как трясет найденным телефоном. Как скрылся за углом дома. Унося с собой звонок. Она снова взяла фотографию, посмотрела на оборотную сторону. Инна Кмит…

Вставила фотографию в ячейку окна, дотянулась до книги. Старая, пыльная. Прочитала название: «Строительство деревянных мостов». Ерунда какая-то! Причем здесь деревянные мосты? Открыла — на титульной странице совсем другое: Голсуорси. Сага о Форсайтах. Она снова посмотрела на обложку — деревянные мосты. Что за бред! И что же тогда он читал про петербургские мосты?.. У Голсуорси или посреди строительства деревянных мостов. Что-то путалось в ее голове.