Табула раса - страница 11

— Не притворяйся, что не слышишь меня, Локи! Не смей, — найдя в себе силы, Сиф встала и оперлась о спинку кровати.

«Ничего не скажешь, хороши соперники, которые едва держатся на ногах. Тор бы знатно посмеялся, будь он здесь».

— А то что? — он чуть повернул голову и вежливо кивнул застывшей на пороге седовласой женщине, совершенно непохожей на Эйр. — Вверяю тебе это… — Локи не удержался и взглянул на нее. Но, к удивлению Сиф, в зеленых глазах не было ни язвительной усмешки, ни ненависти. Только спокойствие, которое она видела на лице смирившегося с ее отказом Фандрала. — Это сокровище. Смею надеяться, что леди Сиф вскоре покинет твою обитель.

И, неестественно прямо держа спину, он быстрым шагом направился к выходу из лазарета. Целительница встала у нее на пути и довольно крепко сжала ее предплечье.

— Он и так растратил много времени. Не мешай, пока он еще может всех нас спасти.

Момент был упущен. Локи скрылся из виду. Сиф досадливо поморщилась, но разрешила целительнице поддержать ее под руку. Сигюн старательно отводила от нее взгляд. Служанка опустила на столик поднос с ужином.

— Закончила? — поинтересовалась Сиф, отвела в сторону волосы и позволила врачевательнице осмотреть рану на затылке. Боль немного отступила, хотя неприятное ощущение струящейся по спине крови еще казалось реальным. Она дотронулась до основания шеи и поднесла ладонь к глазам. Нет. Ничего. Чисто. Служанка кивнула. — А теперь, Сигюн, убирайся отсюда.

— Но, моя леди, — с мольбой в голосе произнесла девчонка. Темные круги под глазами, впалые щеки, странный шрам на шее и растрепанные кудрявые огненно-рыжие волосы. Что-то с Сигюн было не так, но что именно — Сиф никак не могла понять. — Его высочество отдал приказ…

— Не заставляй меня повторять.

Сигюн вжала голову в плечи и скрылась из виду. Целительница наградила ее раздраженным взглядом и забрала кубок. Надо же. Грозный воин, который едва стоит на ногах, кубком прогнала худший кошмар Девятимирья. Было бы смешно, если бы не было так грустно. В воздухе отчетливо запахло обезболивающим зельем на основе золотника.

Разве не ради возвращения непутевого сына Один отнял последнюю надежду у Ванахейма и отправил Тора в Нифльхейм? Разве допустили бы Один или Тор, чтобы Локи безнаказанно разгуливал по Асгарду? Да быть такого не может, чтобы гаденыша простили! Знать бы еще, почему он не в темнице. Сигюн сказала, что Всеотец вместе с Фригг покинули Золотой мир. Да и Тор… В районе сердца разлился неприятный холодок, и она осипшим голосом спросила у целительницы:

— Я правильно понимаю: вы тоже не знаете, кто такой Тор?

Целительница — ожидаемо — отрицательно помотала головой.

***

От обезболивающего все плыло перед глазами, но думать стало легче, и кровь перестала стучать набатом в голове. Целительница заставила ее съесть кусочек пирога, проигнорировала вопрос насчет того, от чего дражайший Локи должен их всех спасать, и скрылась в коридоре. Сиф даже не успела возмутиться, что ее снова оставили без ответа. Она только сейчас заметила, что ее уже успели переодеть.

Сиф шумно втянула воздух сквозь зубы и расправила рукав темно-зеленого платья. Это какая же гадина так шутить изволит? Ответ сам собой напрашивался. Думать о том, как именно происходил процесс переодевания, не особо хотелось.

День явно не задался. Мало того, что все, кого бы она ни спросила, утверждают, будто Тор им незнаком, так еще и треклятое высочество в отсутствие Всеотца исполняет обязанности наместника. Прекрасно, лучше просто некуда.

Локи, будь он проклят, все это подстроил. Только как ему удалось это провернуть — она не знала. Как и не знала, почему Всеотец покинул Золотой мир. Как и не знала, жив ли Фандрал.

А что, если он уже на полпути в Вальгаллу? Что, если уже слишком поздно, или этот мерзавец с ним что-то сделал?

Сиф подавила подкативший к горлу тошнотворный ком и вышла из-за ширмы. В лазарете было тихо. Даже не так: слишком тихо. И это было весьма странно. Тяжелораненые не могли настолько быстро исцелиться и покинуть обитель врачевателей. Но факт оставался фактом: идеально застеленные белоснежными покрывалами кровати и ни одного солдата, словно их и не было здесь вовсе.