Табула раса - страница 5
Обида подступила к горлу. Непрошеные злые слезы заволокли глаза.
— Ты ведь знаешь, что девочкам не пристало встревать в сражение?
Она упрямо подтянула колени к груди. Нельзя, нельзя показывать свою слабость. Никогда. Никому. Отец… Нет. Не будет гордиться.
«Жалкая, жалкая! Ничтожная, безмозглая, изнеженная девчонка!»
Слезы катились по щекам, и Сиф считала делом чести не показать их Тору.
— И ничего не жалкая, слышишь меня? — Тор сел рядом. Он придвинулся и обнял ее за плечи. Сиф украдкой вытерла мокрые дорожки и попыталась подавить дрожь, возникшую в теле от его прикосновения. Получалось откровенно плохо. — Хватит уже, — Тор отвел правую руку от ее лица. Сиф чувствовала, как по щекам растекается румянец, но ничего не могла с собой поделать. — Ты позволишь?
Он коснулся ее подбородка. Ярко-голубые глаза смотрели с беспокойством, будто ему действительно было дело до нее, которой и при дворе быть не должно.
Ее сердце сделало кульбит, когда Тор коснулся нижней губы, а затем осторожно обвел контур саднящей ранки. Сиф столько раз видела, как Тор обнимал своих друзей, но кто бы мог подумать, что и ей окажет такую честь.
— Не сдержалась, да? — в его словах не было ни насмешки, ни злости. Сиф растерянно отвела взгляд. Там, невдалеке, виднелась тренировочная площадка, на которую она, несмотря на запреты, пробралась. А теперь ее непременно отправят домой. Только где ее дом, Сиф не знала. — Локи бывает тем еще гаденышем. Но могу поспорить, что он не хотел этого говорить.
— Как и ударить меня? — она вцепилась в траву. Все же ей будет не хватать Золотого мира. Бескрайнего неба, удивительных садов, волшебного города и замка. А еще — Сиф боялась себе в этом признаться, потому и закрыла глаза, — одного светлого, доброго… Нет. — Не ведись на тот спор, в котором заведомо проиграешь.
Тор тихо рассмеялся.
— Сейчас ты мне очень сильно его напомнила.
— Мне еще больше оскорбиться на твое семейство? — Сиф приподняла бровь. По спине пробежал холодок: она подняла руку на брата наследника. Да за такое Один не только ее отправит домой, но и отца лишит звания, а, может, и жизни. Его величество найдет, как наказать ее семью за оплошность — в этом Сиф была более чем уверена.
— Сиф, послушай. Локи… С ним иногда очень тяжело, но он хороший малый.
— Я уже ощутила, насколько.
В вечернее время Золотой мир был прекраснее, чем обычно. В небесах зажигались первые звезды. Внизу холма обитель Хеймдалля окутал молочно-белый туман.
Говорят, дом там, где сердце. И ей очень жаль, что не получится остаться в Асгарде.
Презирая себя, она утерла злые слезы.
— Ты боец, ты справишься со всем. А то, что он наговорил — глупости. Знал, чем тебя задеть — вот и задел.
— В одном он точно прав, Тор. Я не воин, а всего лишь зарвавшаяся девка, которая вообразила, что…
Тор накрыл ладонью ее руку, и злые слова лопнули, как мыльные пузыри.
— Прекрати. Просто прекрати.
Сновавшие по небу тучи исчезли. Ветер приятно холодил раскрасневшееся лицо. Нужно идти собирать вещи. Локи не просто так сказал, что это ее последний день во дворце.
— Поначалу будет тяжело.
Она впилась ногтями в ладонь. На костяшках правой выступила кровь. Сиф с мстительным удовольствием вытерла алые капли о подол платья.
«Ничего. Хоть от этой тряпки можно будет избавиться».
— Но ты сможешь, я это точно знаю. — Справится. Сможет. Отец ее убьет, и все проблемы решатся в одночасье. — Завтра ты будешь тренироваться с нами.
На мгновение ей показалось, что она ослышалась.
— Прости, что?
— Кто бы мог подумать, что у тебя проблемы со слухом, — хмыкнул Тор. — Нет, тебя не изгонят. Да, с завтрашнего дня ты будешь в моем отряде.
Слова благодарности так и не сорвались с губ. Тор коснулся ее волос, заправил за ухо лезущую в глаза прядку, наклонился, но словно в последнее мгновение передумал и легонько щелкнул ее по носу.
— Отец не узнает. А если узнает, то отрицай все, что бы ни пытались тебе приписать. Локи не к чести будет, если придется признать, что девчонка надавала ему тумаков. И, да, Сиф, — он протянул ей руку, — у тебя отменный удар правой.
В груди роилось неприятное чувство, что вовсе не из-за умений он предлагает ей возможность заниматься тем делом, к которому все детство готовил ее отец, а только ради того, чтобы досадить младшему братцу.