Так дорог моему сердцу - страница 23

Она невероятно отважная.

— Да, — согласился он. Он видел, как она дергает перчатки беспокойными пальцами, и вдруг протянул руки, взял в них обе ее ладони и довольно твердо сжал. — Вам станет лучше, когда вы увидите ее. Но она вряд ли будет в состоянии много говорить с вами сегодня, и вам не позволят остаться с ней больше, чем на несколько минут.

— Но с ней все будет хорошо? — спросила она, встречая его прямой взгляд.

— Я совершенно уверен, что у нее все будет отлично!

Вирджиния заморгала еще сильнее, потому что одна слеза уже в самом деле покатилась с боку от носа. И этим они были обязаны ему!.. Ему Лиза будет обязана всем!..

Она проглотила слезы и отвернулась, сморкаясь в носовой платок.

Он нажал кнопку звонка.

— Мне положительно кажется, что вам не помешает еще чашечка чаю!

Лиза была так не похожа на самое себя, когда Вирджиния склонилась над ней в неярко освещенной комнате, что у нее могло создаться впечатление, что она ободряет незнакомку.

— С тобой все будет хорошо, дорогая! Очень хорошо!

В огромных темных глазах Лизы отразилось понимание, и она слабо улыбнулась.

— Конечно, — прошептала она. Ее бескровные губы, казалось, выговаривали другие слова, и Вирджиния наклонилась ниже, пока не почувствовала на щеке слабое дыхание сестры. — Скажи Клайву… ты не против…?

Вирджиния сразу ответила:

— Конечно, нет, милая. Я немедленно дам ему знать.

— Спасибо, Джинни! — прошептала Лиза, и улыбнулась более естественно. Ее веки закрылись, как у усталого ребенка, и она, казалось, погрузилась в какое-то забытье.

Вирджиния на цыпочках вышла из палаты и обнаружила, что доктор Хансон ждет ее по другую сторону двери.

— Я отвезу вас домой, — сказал он. — Это был изнурительный вечер для вас.

— А нельзя ли мне сперва позвонить? — спросила Вирджиния.

— Конечно, — ответил он, — если это важно. Но не подождет ли это до утра?

— Ну, нет, — сказала ему Вирджиния. — Вы понимаете, я хочу позвонить Клайву Мэддисону и сказать ему о Лизе…

Но как только она назвала имя Клайва, она поняла, что сделала ошибку. Темные глаза Леона, казалось, холодно вспыхнули, и его выступающий подбородок стал более заметным. Он сказал с ледяной вежливостью в голосе:

— Уж это, разумеется, может подождать до утра! А теперь, если вы готовы, мы пойдем.

Вирджиния поняла, что будет бессмысленно спорить, и к тому же было слишком поздно, чтобы звонить в отель человеку, которого она, по сути, знала очень мало. Утром будет достаточно времени. И у нее не было желания противоречить доктору Хансону, потому что, как она, не переставая, повторяла про себя, если бы не он!..

Если бы не он, то Лиза не лежала бы спокойно в больничной кровати с выражением совершенной безмятежности на лице. Если бы не он, то ее будущее, наверное, не могло бы к ней вернуться!

Все ее будущее!..

Вирджиния была рада тому, что внутри машины было темно, потому что каждый раз, когда она вспоминала Лизу, комок вставал у нее в горле, и глаза наполнялись нелепой влагой. Она хотела задать доктору Хансону так много вопросов — вопросов о выздоровлении Лизы и о том, сколько времени пройдет, прежде чем ее руки снова будут действовать, и долго ли придется делать упражнения, которые он предпишет ей — но он был не тот человек с которым легко сблизиться, к тому же он казался очень молчаливым, когда сидел, откинувшись на спинку сидения в углу машины.

Вирджиния то и дело бросала на него боязливые взгляды и видела, что он не сводит глаз с лампочки у крыши.

Вдруг у нее вырвался вздох, прерывистый и усталый вздох.

Он протянул руку и накрыл обе ее руки, которые лежали на ее коленях, безвольно сжатые.

— Вы устали? — быстро проговорил он. — ВЫ будете рады побыстрее очутиться в постели? А завтра снова сможете навестить сестру в клинике.

— Доктор Хансон… — она, запинаясь, подыскивала слова. — … Доктор Хансон, если Лиза снова будет здорова, то всем этим она будет обязана только вам!

— Ну и что? — спросил он со странной полуулыбкой в углах губ, пристально глядя на нее сквозь темноту.

— И что? — у нее снова захватило дух. — О, разве вы не понимаете!.. Она замолкла, крепче сжимая руки, в то время как он все еще держал на них свою, как будто забыл отвести ее.