Талифа-куми - страница 25
Райхман постучал пальцем по толстой старой папке, лежащей на столе. Потом поднял палец вверх, строго помахал им и снова постучал по папке.
Я склонил голову набок и изобразил бровями вопрос.
Райхман довольно улыбнулся:
— У меня здесь не только открытый, но и кое-какой закрытый материал имеется. Я расскажу вам его суть, потому что это напрямую связано с вашей бумажкой. При условии строгой конфиденциальности, разумеется. Да?
— Об этом могли и не говорить, Семен Семенович, — отвечаю я. — У нас источники не выдают, как говорится, «по умолчанию».
— Хорошо, — Райхман вдруг нахмурился. — Я это делаю потому, что, возможно, это действительно спасет чью-то жизнь. Может быть, даже вашу. А может быть, чем черт не шутит, поможет даже остановить их.
— Кого?
— Тех, кто придет за вашей бумажкой. А они придут, Сергей Викторович, не сомневайтесь. Они, и не только они, думали, что эта бумажка исчезла много лет назад. Но теперь знают — она нашлась. И явятся за ней. Поэтому слушайте меня внимательно и отнеситесь к тому, что я скажу, максимально серьезно.
Райхман, чуть приподняв, придвинул к себе папку, на обложке которой я успел заметить идущую по верхнему краю надпись: «Министерство государственной безопасности СССР».
9.
Райхман разыскал в папке закладку зеленого цвета, открыл заложенное место, опять нацепил свои круглые очки и, расправив ладонью пожелтевшие от времени листы, начал:
— Банк «Кредито Артиджиано» был основан в Милане в тысяча девятьсот сорок шестом году. Основатель и владелец контрольного пакета акций банка — малоизвестный на тот момент финансист Джузеппе Висмара. — Райхман подцепил в папке закладку бордового цвета, открыл и пробежал глазами страницу и поднял на меня глаза. — В общем, по объективке>1, этот Висмара был из старинного, но обедневшего рода ломбардских банкиров. Его предки как раз и были одними из тех, кто кредитовал римского папу. Потом дела у семьи шли все хуже и хуже, так что к началу Второй мировой Висмара владел только несколькими ломбардами в Милане и дела свои за войну не поправил. Но вот тут, — он ткнул пальцем в страницу, — обращается внимание на следующий факт. Джузеппе Висмара в тысяча девятьсот двадцатом году женился на немке Хельге Дибич, младшей сестре Карла Дибича, оберфюрера СС. Впрочем, в двадцатом он еще, разумеется, оберфюрером не был. Но в НСДАП уже вступил. Вы, часом, о нем не слыхали?
— Ну откуда? — развел я руками.
— А это очень интересный бес, — усмехнулся Райхман. — Он дизайнер большей части униформы, орденов и прочих регалий СС. Ну там всяких эсэсовских почетных кинжалов, перстней, светильников и прочего хлама.
— А я слышал, — говорю, — что форму СС Хуго Босс разрабатывал.
— Он только производил, — говорит Райхман. — И никогда не был в СС. А весь дизайн — это наш друг Дибич. Затем он еще разработал всю символику «Аненербе»>2. Была такая организация при СС. Изучала потусторонний мир и прочую чертовщину. Ну, на эту мистическую шелуху мы пока внимания обращать не будем, а посмотрим кое-что поинтереснее. — Райхман пролистнул пару страниц. — Вот. В тысяча девятьсот тридцать пятом году Дибич вместе с еще одним эсэсовцем, группенфюрером Надем, открывает в Мюнхене фабрику фарфора «Порцеллян Мануфактур Аллах>3». В тысяча девятьсот тридцать девятом году они переводят свой бизнес из Мюнхена. Но недалеко — в концлагерь Дахау.
— Зачем в концлагере фарфор? — малость ошалев от всего услышанного, задаю я не самый умный вопрос.
Райхман бросил на меня взгляд поверх очков и усмехнулся:
— Вежливо — даже очень вежливо — говоря, в концлагере рабочая сила дешевле.
— Ага, — киваю я. — Конечно. Я мог бы и сам догадаться.
— Это еще не все, — продолжает одними губами улыбаться Райхман. — Фарфор — это же не только вазы и чайные сервизы. Для промышленных целей он тоже необходим. Например, для промышленного уничтожения всяких унтерменшей вроде нас с вами. Вот так.
Он снова вернулся к папке:
— В тысяча девятьсот сорок третьем году наш дизайнер и фарфоровый магнат каким-то образом оказывается на службе в танковой дивизии СС «Викинг», а двадцатого апреля сорок четвертого года, уже с погонами оберфюрера, появляется в Италии и возглавляет ее полицию. В сорок пятом году он на длительное время исчезает из нашего поля зрения. Но, к сожалению, не из жизни. Умер он в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. А его фарфоровая корпорация продолжает процветать до сих пор. Правда, она много раз сливалась с другими компаниями, переименовывалась... Но это шелуха.