Талифа-куми - страница 34

Я уже не шел, а бежал к машине!

А Костя спокойно так продолжает:

— Так что никакого всероссийского розыска мы по факту до сих пор не объявили. И гражданин Фирсов ни в каком отделении полиции никаких фотографий увидеть не мог. Что мне, кстати, только что из Тюмени и подтвердили... Серег, ты там чего так пыхтишь-то? Слышь, ты чем там занимаешься, пока я тут с преступностью борюсь?!

А я одной рукой держу смартфон, второй рукой завожу машину, третьей рукой пристегиваю ремень, четвертой рукой распечатываю пачку сигарет...

— Это как, Сергей Викторович? — удивленно прервала рассказ журналистка.

— А вот как-то получилось, — развел руками Журавленко. — По крайней мере, воспоминания у меня об этом моменте остались именно такие. Выруливаю из переулка на проспект, жму на газ, молюсь, чтобы пробок меньше было...

— Все-таки молитесь? — наставила Эльвира на Журавленко указательный палец. — Куда атеизм исчез?

— Никуда. Я же матерно молился. Так можно. Но одновременно я и с Мееровичем общаться не прекращал.

— Костя, кто с этим Фирсовым еще приехал?

— Никого. Он один.

— Точно один? Проверил? Попутчики могут скрытно ходить.

— Мы смотрели. И Беличев смотрел. Все чисто. Никакого «хвоста». Один приехал.

— Как он тело один везти собирается?

— Грузчиков мало, что ли? Кстати, он торопит с телом. Говорит, что ночным поездом собирается уезжать. Уже, дескать, и место в багажном вагоне под гроб заказал.

— Ага, разбежался! Потерпит. Скажи ему, что без «цинка» мы ему тело отдать не имеем права. Пока закажет, пока...

— Он с собой привез.

— Гроб?!

— Ну. Я видел. Хороший. Цинковый. Красным деревом и белым лаком крытый.

— Выходит, наверняка ехал, сученыш! В общем, Костя, делай что хочешь, но до моего приезда его из города не выпускай.

— Да я его вообще выпускать не планировал. Думал, ты приедешь, мы с двух боков с этим чипиздриком побеседуем, как положено.

— Не-не, Костя. Выпустим. А пока сделай вот что. Возьми этот медальон-звездочку и...

Дальше я сказал Косте, что он должен будет проделать с медальоном.

Он выслушал. Хмыкнул и говорит:

— Понятно. Сделаю. Ты когда будешь?

— Уже лечу! — отвечаю я и отключаю связь.

— От Кемерова до нашего города часов шесть езды. В тот день я доехал за четыре. Вот сколько видеокамер по трассе висело, столько штрафов за превышение мне потом и пришло.

— Оплатили, Сергей Викторович? — заинтересовалась вдруг Эльвира.

— Еще чего? — удивился Журавленко. — Я ж по службе нарушал! Да я и не думал тогда ни о штрафах, ни о том, что разбиться могу. В голове у меня всю дорогу Райхман повторял и повторял: «Они придут, не сомневайтесь. И убьют. Придут, не сомневайтесь... И убьют...»

К нашему горотделу я подкатил часов в шесть вечера. Уже в коридоре услышал, как из кабинета Мееровича доносится громкий голос Кости.

Захожу и вижу: сидит на диване девица лет четырнадцати. На ней широченные штаны, ботинки на толстой подошве и белая футболка размера на два больше, чем надо, с крупной надписью: «Мои предки классно оттянулись в Крыму, а мне привезли в подарок только эту паршивую футболку». Коротко остриженные волосы раскрашены во все цвета радуги. Ну, по крайней мере, желтый, оранжевый и зеленый там точно были. Из-за цвета волос я ее не сразу и узнал. Только через пару секунд дошло, кто это.

Звали девицу Александра Меерович. Моя крестница, кстати. Лет за пять до этого не верящий ни в бога ни в черта Костя ни с того ни с сего решил свою дочку окрестить. В крестные он позвал меня. То, что у нас в итоге получилось, сейчас сидело на диване, жевало жвачку и смотрело в пространство, слушая нависшего над собой отца.

— Если ты хочешь хороших друзей, — громко говорил Костя, — надо общаться с хорошими людьми. Хочешь умных друзей — надо общаться с умными людьми. А ты общаешься с дебилами, вот у тебя и друзья дебилы.

Саня в ответ надула и громко лопнула пузырь жвачки.

— Выплюнь! — рявкнул Костя. — И вон с крестным поздоровайся!

Крестница помахала мне рукой:

— Хай!

— Я тебе сейчас «хайкну»! — пообещал Костя. — По-русски давай!

— Все в порядке, — говорю. — Без проблем.

— Тебя кто надоумил так окраситься? — спрашивает Костя у своего чада. — Катька Сафонова? Кстати, ее брат еще не купил столь вожделенный «мацацикль»?