Там, где течет Иравади - страница 15

Нигде, пожалуй, не встретишь столько сошедшихся вместе представителей различных племен и народов, как здесь, на мандалайском рынке Зеджьо. Кажется, вся многонациональная семья Бирманского Союза собирается сюда в базарный день: чины с западных гор, качины с северных окраин, шаны с востока, карены и кая с юго-востока. Здесь можно увидеть и людей таких малых племен, как падаунг, ва, нага. Сюда съезжаются из соседних стран непальцы, пакистанцы и индийцы.

Базар представляет удивительно пеструю картину. Всевозможные овощи и фрукты соперничают красками с одеждой самих продавцов и покупателей: кокосовые орехи, бананы, шафран, огромные грейпфруты, папайя, мандарины, лимоны, апельсины, колючие дынеобразные плоды хлебного дерева, гуава, нежные личи, мангустан, ананасы, клубника. Из овощей — помидоры, огурцы, редис, лук, перец, капуста, сладкий и обычный картофель. Немного поодаль красуются арбузы и дыни. Холмами высятся россыпи риса и пшеницы. Местную пшеницу выращивают севернее Мандалая и в Шанских горах, растет она на коротком стебле, но зерно дает полновесное, твердое, и хлеб из него получается очень вкусным.

Рыба, крабы, креветки, раки занимают целую секцию. Бирманцы разводят рыбу даже на рисовых полях. А когда созревает рис, то земледелец собирает урожай и зерна, и рыбы.

Рыба здесь продается во всех видах: свежая, соленая, копченая, вяленая и даже растертая в муку.

Особую секцию занимает продукция местного кондитерского производства. При виде сладостей и печенья из пшеничной муки, пальмового сока и сахара у шныряющих под ногами мальчишек жадно блестят глаза. А в другом ряду десятки человек, сидящих на циновках, продают бетель, какие-то плоды вроде орехов, табак, перец чили, острые пряности в порошках.

Продавцы кокосовых орехов предлагают прохожим отведать с©к этих роскошных тропических плодов. Я не смог устоять перед соблазном. Большим серпообразным ножом загорелый до черноты паренек срезал часть верхнего покрова ореха. Под зеленой кожурой лежал толстый слой волокнистой массы, похожей на мочало. За ней находилась твердокаменная скорлупа. Несколькими резкими ударами продавец пробил в скорлупе отверстие и протянул мне. Он с недоумением смотрел, как я, отпив глоток, поморщился. Это была мутноватая, с неприятным запахом и вкусом жидкость, сладковатая и теплая. Полное разочарование. Но юноша догадался. Он забрался на горку орехов и стал энергично копаться в ней. Затем с торжествующим видом вынул из середины еще совсем зеленый орех, быстро вскрыл его и предложил мне. На этот раз я получил то, чего желал, — я пил настоящее прославленное кокосовое молоко, вкусное и освежающее.

Напротив Мандалая, на противоположном берегу Иравади, находится древний город Сагайнг — бывшая королевская резиденция. Ему 600 с лишним лет. Через реку туда ведет огромный мост Ава — единственный на Иравади мост длиной в полтора километра с тремя путями: одним железнодорожным и двумя для автотранспорта. Город раскинулся на нескольких холмах. Куда ни бросишь взгляд, всюду сверкают белые пагоды. Не случайно этот район — одно из наиболее почитаемых буддистами мест в Бирме. Во время японской оккупации в пещерах и монастырях Сагайнга жило свыше 300 тысяч беженцев из различных районов страны. Город утопает в тенистых тамариндовых рощах, которые смягчают палящий зной.

Взбираемся на холм к пагоде, и панорама Иравади развертывается во всем своем величии и блеске. Река переливается золотом и пурпуром в лучах заходящего солнца. Домики в одиночку и группами выстроились на берегу. Парус рыбачьего баркаса полыхает на спокойной глади воды. Поднимающийся против течения пароходик застыл на месте. Черной чертой перечеркнул пурпур реки мост Ава. Вдали синеют мягкие очертания гор, а кругом простираются бесконечные рисовые поля.

После Мандалая дорога углубляется в горы. Извиваясь серпантином, она поднимается все выше и выше. Новые картины одна живописнее другой открываются нашему взору. На полдороге к Меймьо мы остановились на большом повороте, у так называемого Пункта обозрения. Я подошел к краю обрыва и бросил прощальный взгляд назад. Там, внизу, раскинулось золотое море рисовых полей, томившееся в горячем зное. Зеленые джунгли широкой дугой огибали его, пропадая в далекой синеве. В легкой дымке проглядывали розовые верхушки холмов Сагайнга, в кудрявых шапках которых высвечивали золотом и белизной пагоды. Мандалайская гора горделиво возвышалась над равниной, отбрасывая тень почти на километр. Серебряная лента Иравади блестела под утренним солнцем и уходила за горизонт, застланный туманом. Стройные колонны пальмир верстовыми столбами отмечали эту дорогу жизни.