Танго втроём. Ветреное счастье - страница 8

— Можно подумать, что у моих родителей был один-единственный шанс увидеть зятя — на регистрации, — с горечью усмехнулась Марья. — Семён, мне надоело им каждый раз объяснять, по какой причине мы снова не приедем! Конечно, они искренне рады и за Чернышова, успевшего встретить свою тёщу на вокзале, и за племянницу Сильнова, родившую здоровую девочку весом в три с половиной килограмма, и за всех прочих твоих подчинённых, но общаться с мужем дочери только по телефону — это же ненормально! Ты не догадываешься, что мне надоело демонстрировать родителям твой святой лик на фотографиях?

— Маш, пожалуйста, прекрати истерику, — стараясь сдержаться, Семён откинул голову назад и глубоко вздохнул. — Я ни от кого не прячусь, и, если бы твои родители так уж сильно хотели со мной познакомиться, за эти два года они сами не раз могли бы приехать к нам в гости. Скажи, что страшного, если бы не мы приехали в Озерки, а они — в Москву? Я вообще не понимаю, из-за чего сыр-бор разгорелся.

— Ах, он не понимает! — Марья сочувственно всплеснула руками. — Да что тут понимать-то? В деревне всё иначе, чем в городе. Ты хоть раз подумал о том, каково моим родителям смотреть людям в глаза? Два года дочь замужем ни пойми за кем! Что же это за никудышный зять, если он до сих пор даже не удосужился показаться в доме тестя?!

— Конечно, я — никудышный! А что, предыдущий, этот ваш Кирюша, бросивший тебя ради Любки, твоей закадычной подружки детства, был намного лучше?! — сорвался с катушек Ветров. — Его в твоих обожаемых Озерках знали как облупленного, только что из этого вышло?! Одну он обрюхатил, на другой женился, а потом и вовсе от обеих мотанул на край земли!

— Не смей так говорить о Кирилле! — Марья побледнела. — Ты его не знаешь и не имеешь никакого права осуждать!

— Что, старая любовь взыграла?! — лицо Ветрова перекосились. — А что, может, тебе снова приползти к нему на коленях и просить его бросить твою подружку?

— Семён, ради бога! — от звона в ушах Марья не слышала собственного голоса. Разлетаясь разноцветными брызгами, перед глазами плясали радужные круги, похожие на мыльные пузыри.

— А что, он такой, он сможет! Ему перешагнуть через любую — раз плюнуть. Вот только вернётся ли он к тебе — это ещё вопрос! — в голосе Семёна послышалось неприкрытое злорадство. — Та, твоя подружка, ему хоть пацанёнка родила, а ты так пустышкой на всю жизнь и осталась!

— Не знала, что ты такой… — сжав кулаки и едва удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться посреди людной улицы, Марья на несколько шагов отступила назад.

— Вот что я скажу тебе, Маша, — глядя в лицо жене, Ветров слегка прищурился, и его голос зазвучал едва слышно. — Я долго молчал, да, видно, пришло время. У любой реки два берега, но, как ни крути, метаться между ними всю свою жизнь ты всё равно не сможешь. Если ты всё ещё любишь Кирилла и не можешь его забыть, лучше уходи и не ломай жизнь ни себе, ни мне. Я устал чувствовать себя запасным. Если ты так и не сделаешь выбор, я уйду от тебя сам.

— Но… — ноги Марьи стали ватными.

— Ты хотела сказать: но Кирилл женат, — подсказал Семён. От слов мужа ноги Марьи подкосились, и, не в силах что-либо ответить, она только молча облизнула пересохшие губы. — Мне всё равно, как ты нас развяжешь, но терпеть всё это у меня больше нет ни сил, ни желания. Мне надоело, что твой бывший муж тенью стоит между нами. Либо ты вычёркиваешь из своей жизни его, либо я — тебя, больше вариантов не будет.

— Любочка, я бы, вэц-цамое, на твоём месте не стал бы так заноситься. То, что ты была какие-то там три или четыре месяца замужем за Берестовым, сейчас не имеет никакого значения, потому что, вэц-цамое, будь ты хоть Папой Римским, после кончины ты — нуль. Понимаешь, нуль без палочки, и больше ничего. Так что громкое имя твоего покойного покровителя тебе больше не поможет.

— Вадим Олегович, до конца рабочего дня остаётся всего двенадцать минут, а здесь перепечатки, как минимум, на час, — взглянув на объёмную папку, положенную боссом на середину её стола, Любаша подняла на Зарайского расстроенный взгляд и, стараясь скрыть неприязнь, заставила себя улыбнуться. — Зачем же мне задерживаться дольше положенного, если всё равно раньше завтрашнего утра эти документы вам не пригодятся? Может быть, будет разумнее сделать это утром?