Тарабас. Гость на этой земле - страница 17

Тарабас вышел и одно за другим очистил немногочисленные короптинские учреждения. После чего занял пустые казармы, собрал во дворе пленников и спросил:

— Кто из вас был солдатом? Кто из вас хочет остаться солдатом под моим командованием?

Все как один сделали шаг вперед. Все хотели быть солдатами под командованием Тарабаса.

Когда весть о прибытии грозного Тарабаса и его грозных спутников достигла постоялого двора «Белый орел», хозяин, еврей Натан Кристианполлер, решил немедля освободить свою квартиру и отправить жену и семерых детей к тестю в Кирбитки. Семейство Кристианполлера уже не раз совершало такую поездку. Впервые, когда грянула война, потом, когда Коропту занял чужой казачий полк и, наконец, когда пришли немцы и оккупировали западные территории России. В первый раз детей было пятеро, во второй — шестеро, а напоследок — целых семеро, девочки и мальчики. Ведь безотносительно к непрерывно меняющимся ужасам войны, природа неизменно дарила семейству Кристианполлер свое доброжелательное благословение.

Постоялый двор «Белый орел» — единственный на всю Коропту — еврей Кристианполлер унаследовал от своих предков. Более ста пятидесяти лет Кристианполлеры владели и управляли этим заведением. Наследник Натан Кристианполлер уже знать не знал о судьбах своих дедов. Он вырос на этом старом постоялом дворе, за толстой, обветшалой, изрядно растрескавшейся, увитой диким виноградом каменной оградой, которую разрывали и одновременно соединяли большие, выкрашенные суриком двустворчатые ворота, вот так камень разрывает и соединяет кольцо. Возле этих ворот дед и отец Натана Кристианполлера поджидали и приветствовали крестьян, что по четвергам и пятницам приезжали в Коропту на рынок продать свиней и купить в лавочках у торговцев косы, серпы, подковы и пестрые головные платки. До того часа, когда грянула великая война, у трактирщика Кристианполлера не было повода думать о переменах. Но позднее он весьма быстро привык к преобразившемуся миру, и ему, как и многим его собратьям, удавалось избегать опасностей, полагаясь на хитрость и Божию помощь, противопоставляя насилию своих и чужих солдат щит врожденной и приобретенной смекалки и — самое главное! — спасая жизнь, свою и своего семейства. Однако теперь, с прибытием грозного Тарабаса, трактирщика Кристианполлера обуял странный, доселе совершенно незнакомый ужас. Новый испуг наполнил его сердце, уже притерпевшееся к обычным здешним страхам. Кто такой этот Тарабас? — вопрошало сердце Кристианполлера. Словно блистательный самодержец из стали является он в Коропту. Несет Коропте опасно новые, жестокие бедствия. Грядут иные времена и, бог весть, какие новые законы! Смилуйся над нами всеми, Господи, а особенно над Натаном Кристианполлером!

Вот уж две недели на постоялом дворе «Белый орел» обретались со своими денщиками офицеры новой армии молодой страны. Каждую ночь они шумели в большом просторном трактирном зале под коричневыми балками низкого деревянного потолка, а позднее и в комнатах. Но Кристианполлер быстро смекнул, что буянят и пьют они из безобидного озорства, дожидаясь наставника и властелина, который поведет их навстречу неведомым, однако ж наверняка опасным целям. И конечно же этим властелином был Тарабас. Потому-то Кристианполлер привычно погрузил все свое семейство в большое ландо, стоявшее наготове в сарае постоялого двора, и отправил домочадцев в Кирбитки. Сам он остался. Освободил две просторные комнаты, куда вела почти незаметная дверь за стойкой и где он жил со своим семейством, и устроился на соломенном тюфяке на полу в кухне. В большом дворе, рядом с сараем, располагалась маленькая постройка из желтого кирпича, полуразрушенная, некогда сооруженная непонятно для чего, видимо для целей временных и случайных. Там хранили разную домашнюю утварь, пустые бочонки, корыта и корзины, наколотые на зиму дрова и связанную в пучки лучину, старые, отслужившие свой век самовары и прочее полезное и бесполезное добро, скопившееся за долгие годы.

Подростком Кристианполлер заходил в эту постройку не без некоторой опаски. Ведь рассказывали, что в незапамятные времена, когда в сей закоснелый языческий край только-только пришли первые христианские миссионеры, на этом самом месте, на этом самом дворе, они возвели часовню. Байки эти еврей Кристианполлер сберегал в душе, но помалкивал, догадываясь, что они правдивы. Будь он уверен, что это выдумки, так, пожалуй, не остерегался бы при случае упомянуть о них, не велел бы жене и детям прикусить язык, когда кто-нибудь из них заводил речь о диковинном прошлом кладовки. Незачем повторять глупые россказни, обычно говорил он.