Татаро-монголы в Азии и Европе - страница 22

.

Чингис-хан с самого начала борьбы за создание единого государства вплоть до того дня, когда он начал завоевательные походы против других стран и народов, выполнял историческую миссию утверждения новых общественных отношений — феодальных. Все свои силы он, как выразитель интересов господствующего класса, отдавал делу создания мощного централизованного государства. Эта деятельность, предопределяя успех монгольского хана в военной и политической сферах, отвечала потребностям монгольского общества того времени и сыграла несомненно прогрессивную историческую роль.

Однако монгольская степная аристократия во главе с Чингис-ханом, не удовлетворяясь жестокой эксплуатацией аратских масс и тем, что давало кочевое животноводство, предприняла завоевательные походы с целью установления мирового господства.

Грабительские войны против других стран, начатые Чингис-ханом и продолженные его преемниками, как и всякого рода захватнические войны, привели к истреблению сотен тысяч людей и разрушению, культурных ценностей покоренных стран, затормозив и отодвинув их развитие на много лет назад. С этого времени Чингис-хан предстал перед миром в облике «кровавого завоевателя»[145]. В «Истории МНР» сказано: «Грабительские войны монгольских завоевателей во главе с Чингис-ханом причинили народам Азии и Европы неисчислимые жертвы и разрушения, уничтожили бесценные исторические сокровища и значительно отодвинули назад развитие покоренных стран»[146]. С началом внешних войн политика Чингис-хана приобрела резко реакционный характер.

Авантюризм чингисидов обернулся трагедией для самой Монголии. От их завоевательных войн в сильной степени пострадала собственно Монголия, развитие которой задержалось на долгие века. Ее политическое единство было подорвано.

Монгольская степная аристократия во главе с Чингис-ханом, вместо того чтобы созидательные силы, вызванные к жизни новым общественным строем — феодализмом, направлять на развитие и укрепление только что созданного единого монгольского государства, растрачивала их на нужды, чуждые интересам монгольского народа, мобилизовала их на осуществление идеи чингисидов о господстве над всем миром.

Тотальная мобилизация людских и экономических ресурсов нанесла Монголии серьезный ущерб. Монгольские воины, огнем и мечом покоряя чужие страны и оставаясь там в качестве полицейской силы Монгольской империи, не вернулись, а рассеялись и ассимилировались с более многочисленными народами на местах. Жестоко пострадала и экономика страны, поставленная на службу военным авантюрам.

«Если исходить из положений марксизма-ленинизма и учитывать объективные исторические факты, — говорил в своем докладе Б. Лхамсурэн, — то мы должны признать, что деятельность Чингис-хана была положительной в той мере, в какой она соответствовала объективно-историческому процессу объединения монгольских племен, образованию и укреплению единого монгольского государства. В этом направлении развивалась деятельность Чингис-хана в первый период его правления. Но в дальнейшем, когда Чингис-хан перешел на путь завоеваний и грабежа чужих стран и народов, его деятельность приобрела реакционный характер»[147].

Внешние войны Чингис-хана и его преемников явились тяжелым ударом по производительным силам страны, и собственно Монголия после распада Чингисхановской империи осталась в прежних границах, ослабшая экономически, политически и духовно. Разбитая, раздираемая вскоре начавшимися феодальными междоусобицами, Монголия стала легкой добычей для маньчжурских завоевателей, и некогда могущественная страна потеряла свою независимость.

За политику завоевания чужих земель, проведенную монгольскими феодалами во главе с Чингис-ханом, пришлось расплачиваться монгольскому народу на протяжении долгих веков, пока он не приобрел действительную свободу и государственную независимость в 1921 г. в результате торжества антифеодальной и антиимпериалистической революции.

Тангутское государство Си (Западное), или Да (Великое) Ся[148] (982–1227), было первым большим государством, которое подверглось нашествию войск Чингис-хана. Почти по всей северной границе, протянувшейся от Ордоса до Хамийского оазиса, вдоль южной окраины пустыни Гоби, тангуты граничили с татаро-монгольскими племенами