Тайна перламутрового дракона - страница 6

И снова сама позволила, сама пригласила. Придвинулась ближе, обхватила его голову, стараясь ответить и поймать новое, не дающееся, удовольствие, а потом невольно приоткрыла губы…

Кажется, тогда их и настигло обоюдное безумие. Хедин задышал тяжело, руки напряглись, тело полыхнуло жаром, но Ана даже не думала пугаться. Она разрешала Хедину заходить все дальше и дальше, напитываясь его страстью и отзываясь на каждое его движение то ли короткими стонами, то ли необъяснимыми всхлипами. С телом что-то происходило, оно больше не подчинялось разуму, а желало еще более смелых ласк, еще более близкого соприкосновения; Ана с ума сходила от того, что не может дотронуться до кожи Хедина и что он тоже никак не додумается узнать ее настоящую.

Его руки, проникнув под меховую накидку, гладили грудь, скользили по талии, стискивали бедра, и Ана сама — снова сама! — потянулась к застежкам на его куртке.

— Девочка моя!.. — хрипло вырвалось у Хедина, и в ту же секунду где-то вдали раздался громкий свист. Это гости провожали молодых, по традиции напоминая про первую брачную ночь. А вот Ану этот свист только отрезвил.

Она отпрыгнула от Хедина, глядя на него с ужасом — но скорее от собственных желаний, нежели от него посягательств. Однако Хедин подумал по-своему.

— Дурочка, — все тем же неровным голосом, от которого у Аны слабели колени, проговорил он. — Через пару месяцев женюсь на тебе, и дело с концом.

Ану словно ушатом холодной воды окатили. Как скоро он все решил — и как просто! И даже ее спросить не удосужился — индюк напыщенный!

— Сначала женись! — зло выдала она. — А там посмотрим, дело или не дело!

Хедин, явно не понимая смены ее настроения, шагнул вперед, но Ана увернулась от него и со всех ног припустила домой.

С тех пор она каждый день ждала, что Хедин придет к ней свататься. А дождалась только самоуверенного заявления о том, что он изволит на ней жениться. Неужели рассчитывал, что она заплачет от счастья и кинется целовать ему ноги в знак благодарности?

У Аны тоже была своя гордость. И эта гордость сыграла с ней самую ужасную шутку в жизни.

Она простила Джемму Эдрику. Хедину она не простит ее никогда.

Одна лишь мысль о том, что он смотрел на эту бесстыжую девицу так же, как на Ану недавно, что целовал ее с той же страстью, что касался ее кожи, а потом, потом…

Он сделал своей женщиной Джемму, а не Ану, предпочтя ее подобно Эдрику. Но если в прошлый раз у Аны пострадало одно только самолюбие, то теперь на месте сердца осталась лишь сгоревшая головешка. Ана даже ненавидеть Хедина не могла — не хватало сил. Просто понимала, что никогда больше не будет того невозможного счастья, что она испытала в его объятиях. И больших горячих рук не будет, и надрывного дыхания, и перехваченного страстью голоса. Все это теперь принадлежало Джемме — и Ане впервые захотелось убить человека и умереть самой. Чтобы только не испытывать этой одуряющий боли и чувства полнейшей безысходности.

Розовоглазая драконица, когда-то спасшая ей жизнь, теперь эту жизнь и разрушила из одной своей прихоти. А может, именно Хедин и нужен ей был изначально, а Эдрик оказался всего лишь способом к нему подобраться? И, когда Хедин объявил о свадьбе с другой, Джемма поняла, что настала пора действовать? И теперь…

В предбаннике послышались веселые детские голоса.

Ана безучастно поднялась с колен и вытерла лицо.

Пришло время начинать уроки, и никто не должен был видеть ее слабости…

Проснулся Хедин с таким ощущением, что по нему, как минимум, прошлась орда кочевников. Голова раскалывалась на тысячи частей от простой попытки открыть глаза. Тело было чужим: то ли ватным, то ли искалеченным до такого состояния, что Хедин не чувствовал ни рук, ни ног, а только один комок обнаженных нервов. И почему-то до безумия не хотелось вспоминать, что же вчера произошло и почему он сейчас в таком состоянии.

Но память не желала подчиняться, медленно, но верно восстанавливая в воспаленном мозгу забытую было картину, а Хедин с каждой новой секундой все больше убеждался, что первая сегодняшняя мысль была самой милосердной.