Тайна семи будильников - страница 36

— Ага! — сказала Юла и начала бешено соображать. — Сегодня утром, говорите?

— Ну, когда-то же надо убирать, — ответил Альфред. — Хотя в этой комнате, можно сказать, никто не бывает.

В следующую же секунду он испытал истинное потрясение.

— Альфред, — попросила Юла, — вам придется помочь мне здесь спрятаться.

Он посмотрел на нее в ужасе.

— Что вы, миледи, это никак нельзя. Вы меня подведете, я потеряю место.

— Вы все равно его потеряете, когда вас посадят в тюрьму, — безжалостно ответила Юла. — Да вы не беспокойтесь, никто ничего не узнает.

— Ну негде здесь спрятаться, миледи, — захныкал Альфред. — Посмотрите сами, ваша милость, если мне не верите.

Юла была вынуждена признать, что его слова не лишены оснований. Но в ней горел дух истинных искателей приключений.

— Глупости, — заявила она решительно. — Такое место должно найтись.

— Но его нет! — простонал Альфред.

Ни одна комната не была меньше приспособлена для того, чтобы в ней прятаться. Окна с грязными стеклами были прикрыты грязными же ставнями, занавески отсутствовали. Юла обследовала подоконники, снаружи ширина их не превышала четырех дюймов. В самой комнате были только стол, стулья и шкафы.

В дверце второго шкафа торчал ключ. Юла повернула его и открыла дверцу. Она увидела полки, заставленные разномастными стаканами, тарелками, рюмками и бокалами.

— Здесь лишняя посуда, мы ею не пользуемся, — объяснил Альфред. — Вы же сами видите, здесь и кошка не спрячется.

Но Юла осматривала полки.

— Довольно хлипкие. Слушайте, Альфред, а нет ли у вас внизу шкафа, куда можно засунуть все это стекло? Есть? Прекрасно! Тогда идите за подносом и начинайте побыстрее перетаскивать все вниз. Да поторопитесь, время не ждет.

— Нельзя, миледи. И уже поздно. С минуты на минуту явятся повара.

— Но мистер Мосгоров… как его там? Он, я полагаю, приходит позже?

— Он приходит не раньше полуночи. Но, миледи…

— Перестаньте спорить, Альфред, — отрезала Юла. — Несите поднос. А будете медлить, и впрямь наживете неприятности.

Альфред ушел, «ломая руки», как любят писать в романах. Вскоре он вернулся с подносом и, убедившись, что протестовать бесполезно, с поразительной быстротой стал выгружать стекло.

Как Юла и думала, полки легко снимались. Она вынула их, прислонила к стенке шкафа и влезла внутрь.

— Гм. Тесновато, — заметила она. — Тут не повернешься. Попробуйте-ка прикрыть дверцы, Альфред… Вот так. Да, вполне можно. Теперь мне нужен бурав.

— Бурав, миледи?

— Ну да.

— Но я не знаю…

— Ерунда, у вас должен быть бурав, а может, и сверло. А если нет, так придется пойти и купить, поэтому лучше как следует поискать.

Альфред ушел — и вернулся с солидным набором инструментов. Юла выбрала то, что ей было нужно, и принялась быстро и ловко сверлить небольшое отверстие на уровне глаз. Она сверлила снаружи, чтобы отверстие было меньше заметно, и не решилась делать его слишком большим, боясь привлечь к нему внимание.

— Ну вот, теперь хватит, — заметила она наконец.

— Ах миледи, миледи…

— Что?

— Вас найдут, стоит им открыть шкаф…

— Они не смогут открыть шкаф, — возразила Юла. — Потому что вы запрете меня и унесете ключ.

— А если мистер Мосгоровски вдруг спросит про ключ?

— Скажете ему, что потеряли, — бодро ответила Юла. — Да кому нужен этот шкаф? Он ведь здесь только для того, чтобы отвлечь внимание от второго, вот почему их два. Ну давайте, Альфред, ведь в любой момент кто-нибудь может появиться. Запирайте меня, забирайте ключ, а когда все разойдутся, вы меня выпустите.

— Вам станет плохо, миледи. Вы упадете обморок…

— Никогда не падаю в обморок, — отрезала Юла. — Но вы можете принести мне коктейль. Вот он, несомненно, мне пригодится. Потом заприте дверь в комнату, не забудьте об этом, да вставьте все ключи обратно в нужные двери. И, Альфред, не трусьте вы так. Помните, если что случится, я вам помогу.

«Ну, будь что будет!» — сказала она себе, когда Альфред, принеся ей коктейль, наконец ушел.

Юла не боялась, что Альфред струсит и выдаст ее. Она знала, что у него слишком сильно развито чувство самосохранения. Да и его профессия помогала ему скрывать свои чувства под маской вышколенного слуги.