Тайна семи будильников - страница 37

Юлу беспокоило другое. Что, если она неверно истолковала причину утренней уборки? «А если так…» — вздохнула Юла в своем тесном убежище. Перспектива зря провести здесь долгие часы нисколько ее не привлекала.

Хорошо бы поскорее миновать те четыре часа, в течение которых длились муки Юлы. Сидеть, скорчившись, как она убедилась, было исключительно неудобно. Между тем она рассудила, что сборище, если только оно состоится, должно начаться, когда работа клуба будет в полном разгаре, то есть, наверное, между полуночью и двумя часами ночи.

Ей казалось, что было уже не меньше шести утра, когда до ее ушей донесся долгожданный звук — кто-то открывал дверь.

В ту же минуту вспыхнул электрический свет. Гул голосов, прорвавшийся к ней на одну-две минуты и напомнивший отдаленный шум морских волн, внезапно стих, и Юла услышала, что дверь запирают на задвижку. Было ясно, что кто-то вошел сюда из соседнего игорного зала, и Юла оценила звуконепроницаемость двери, соединяющей эти два помещения.

В следующую минуту вошедший попал в поле ее зрения — оно, естественно, было довольно ограниченным, но тем не менее просверленное отверстие выполнило возложенную на него задачу. Юла увидела широкоплечего, очень сильного на вид мужчину с длинной черной бородой. Она вспомнила, что накануне вечером он сидел за одним из столов, где играли в баккара.

Значит, это и есть тот загадочный русский джентльмен, о котором говорил Альфред, — владелец клуба, зловещий мистер Мосгоровски. Сердце Юлы учащенно забилось от волнения. Она так мало походила на своего отца, что, невзирая даже на крайне неудобную позу, в эту минуту просто ликовала.

Некоторое время русский стоял у стола, поглаживая бороду. Потом достал из кармана часы и посмотрел, сколько времени. Кивнув головой, словно был чем-то удовлетворен, он снова сунул руку в карман и что-то вытащил, но что Юла не смогла рассмотреть, так как бородач передвинулся и его не стало видно.

Когда она увидела его снова, она чуть не вскрикнула от удивления.

Теперь его лицо было закрыто маской, и маской необычной. Она не прилегала к лицу. Это был просто кусок ткани, напоминающий занавеску, в которой были сделаны прорези для глаз. Маска была круглая с нарисованным на ней циферблатом, и стрелки показывали шесть часов.

— Семь циферблатов! — прошептала Юла.

И тут она услышала новый звук — в дверь тихо постучали семь раз.

Мосгоровски поспешил туда, где, как знала Юла, стоял второй шкаф. Она услышала резкий щелчок, затем приветствия на чужом языке.

Вскоре она увидела вновь пришедших. Оба они тоже были в масках с нарисованными на них циферблатами, но стрелки у всех занимали разное положение — у одного четыре, у другого пять часов. Оба были в смокингах, но выглядели по-разному. Один — элегантный стройный молодой человек в прекрасно скроенном костюме двигался с грацией, присущей скорее иностранцам, чем англичанам. Второй был худой и жилистый. Костюм на нем сидел хорошо, но не более того, а о его национальности Юла догадалась до того, как услышала его голос:

— Я вижу, мы первыми прибыли на наше маленькое собрание.

Голос был густой, приятный, с легким американским акцентом и с намеком на ирландское происхождение говорившего.

Элегантный молодой человек ответил на хорошем, но несколько высокопарном английском:

— У меня возникли определенные затруднения, сегодня ночью мне сложно было уйти. Обстоятельства не всегда складываются благоприятно. А я, в отличие от нашего Номера Четыре, сам себе не хозяин.

Юла старалась догадаться, какой он национальности. Пока он не заговорил, она думала, что он француз, но акцент у него был совсем не французский. Он вполне мог быть австрийцем, венгром, а то и русским.

Американец перешел на другую сторону стола, и Юла услышала, что он выдвинул стул.

— С Номером Первым нам очень повезло, — сказал он. — Поздравляю, что вы решились на такой риск.

Номер Пять пожал плечами:

— Если не рисковать… — Он не стал заканчивать фразу.

В дверь снова постучали семь раз, и Мосгоровски пошел открывать.

Какое-то время Юле не удавалось ничего разглядеть, вся комната была вне поля ее зрения, но потом она услышала голос бородатого русского: