Тайна семи будильников - страница 47

— Да, наверняка.

— Можете не сомневаться. Таким образом, время удобно ограничивается. Но нам надо как следует пошевелить мозгами. Надо представить себе все в подробностях. Во-первых, где сегодня спрячут заветные бумаги? У Эберхарда или у сэра Освальда?

— Ни там, ни там! Полагаю, сегодня вечером их вручат министру авиации, чтобы он увез их утром в город. И тогда ночью они будут у О’Рурка. Наверняка.

— Ну, в таком случае остается одно: если мы считаем, что кто-то попытается слямзить бумаги, нам с Биллом придется сторожить всю ночь. Вот так-то, Билл, мой мальчик.

Юла открыла было рот, будто собиралась заговорить, но тут же его закрыла.

— Да, кстати, — продолжал Джимми, — я правильно понял, что внизу, в холле, дежурит наш старый приятель Лестрейд из Скотланд-Ярда или это швейцар из магазина Херродса?

— Проницательный Ватсон! — заметил Билл.

— Боюсь, — сказал Джимми, — что мы вторгнемся в его область, тогда нам не поздоровится.

— Ничего не поделаешь, — ответил Билл. — Иначе мы не сможем до конца разобраться в этом деле.

— Ну тогда решено, — заключил Джимми. — Значит, мы делим ночь пополам?

Юла снова открыла рот и снова закрыла его, так ничего и не сказав.

— Ладно, — согласился Билл. — Кто встает на вахту первым?

— Метнем монетку?

— Давай!

— Хорошо. Вот она. Если выпадет орел — ты первый, я второй. Если решка — наоборот.

Билл кивнул. Монетка взвилась в воздух. Джимми нагнулся посмотреть.

— Решка, — сказал он.

— Черт! — огорчился Билл. — Ты первый, и при тебе-то, наверное, все самое интересное и случится.

— Ну, никто ничего не знает! — ответил Джимми. — Преступники непредсказуемы. Когда тебя разбудить? В половине четвертого?

— Да, по-моему, это будет по справедливости.

И тут наконец раздался голос Юлы.

— А как насчет меня? — спросила она.

— Ничего не попишешь. Тебе придется пойти и лечь в постельку.

— Ах вот как! — сказала Юла. — Захватывающая перспектива!

— Ничего не известно, — ласково сказал Джимми. — Тебя как раз могут прикончить во сне, а мы с Биллом останемся целы и невредимы.

— Только на это и остается надеяться. Знаешь, Джимми, мне очень не нравится эта графиня. Мне она кажется подозрительной.

— Глупости! — возмутился Билл. — Уж ее-то подозревать нечего!

— Откуда ты знаешь? — возразила Юла.

— Знаю! Ну как же! Один мой приятель из венгерского посольства ручался за нее!

— Ах, вот что! — сказала Юла, слегка оторопевшая от его горячности.

— Все вы, девушки, одинаковы, — проворчал Билл. — Только из-за того, что она такая красотка…

Юле не раз приходилось сталкиваться в спорах с этим несправедливым доводом мужчин.

— Однако я не советую тебе нашептывать секреты в ее розовое прозрачное ушко, — заметила Юла. — Ладно! Я пошла спать. В этой гостиной я чуть от скуки не умерла, так что туда я не вернусь.

Юла вышла из комнаты. Билл посмотрел на Джимми.

— Жаль беднягу Юлу, — сказал он. — Я боялся, нам не удастся ее уломать. Ты же знаешь, она рвется во всем быть первой. По-моему, сейчас она проявила блестящую выдержку.

— По-моему, тоже. Я потрясен.

— Ну, она же неглупая, наша Юла. Она же понимает: раз нельзя, значит, нельзя. Слушай, а нам не надо вооружиться? Все, кто берется за такие дела, всегда вооружены.

— У меня есть автоматический пистолет, — со сдержанной гордостью признался Джимми. — Весит несколько фунтов, из вороненой стали — вид устрашающий. Когда ты заступишь на пост, я его тебе одолжу.

Билл посмотрел на него с завистью и уважением.

— А с чего ты решил обзавестись пистолетом? — осведомился он.

— Сам не знаю, — беспечно ответил Джимми. — Просто пришло в голову.

— Надеюсь, мы не подстрелим кого-нибудь, кого не следует, — озабоченно произнес Билл.

— Это было бы лишнее, — серьезно согласился мистер Тесиджи.

Здесь нашу хронику придется разбить на три отдельные части. Ночь оказалась богатой событиями, и каждый из нашей троицы наблюдал их со своей точки зрения.

Начнем с того момента, когда этот милый и занимательный молодой человек Джимми Тесиджи распростился наконец со своим другом — заговорщиком Биллом Эверсли.

— Не забудь, — предупредил Билл. — Разбуди меня ровно в три. Если, конечно, ты еще будешь жив к тому времени, — любезно добавил он.