Тайны католических монашеских орденов - страница 8
Учение Оригена во многом сходно с идеями Плотина. Согласно Оригену, не существует ничего совершенно бестелесного, за исключением Бога, которого мыслитель понимал как триединство Отца, Сына и Святого Духа. Человеческие души существуют изначально, от сотворения мира, и входят в тело человека при его рождении.
Как и в неоплатонизме, в учении Оригена различались душа и нус (греч. — «ум, разум, мысль»). Впавший в грех нус становится душой; в свою очередь, душа, достигшая праведности, превращается в нус.
По Оригену, звезды являются живыми существами, наделенными разумом и душой, способными, подобно людям, впадать в грех.
Хотя Оригена признали одним из отцов церкви, его учение впоследствии обвиняли в ереси. Еретической была объявлена заимствованная у Платона идея о предсуществовании душ. Не было принято католицизмом утверждение, что человеческое естество Христа так же, как и божественное, существовало до его земного воплощения. Наконец ортодоксальное христианство отвергло идеи, что после воскрешения все человеческие существа станут бестелесными и что даже дьявол получит в итоге спасение, покорившись Христу.
Ориген первым применил двойную аргументацию истинности христианского учения, использовавшуюся затем католическими богословами вплоть до эпохи Возрождения. Он апеллировал и к чистому разуму и к вере.
Важной причиной широкого распространения христианства и превращения его в мировую религию явилась непоколебимость и жесткость христианских проповедников. Император Константин обратился в христианство именно из-за этого преимущества данной религии перед другими, существовавшими в то время культами. Сыграли немаловажную роль и другие факторы, например хорошая организация христианского сообщества, которое могло легко стать реальной, каких во времена политического хаоса было не так уж много. В результате император сделал ставку на христианство.
В период между Никейским и Халкедонским соборами богословские споры приобрели первостепенное политическое значение. Мыслители не сходились во мнениях в основном по поводу двух вопросов: о сущности Троицы и воплощении.
Крупнейшим христианским богословом данного периода был непримиримый борец с ересями святой Августин (354–430). Он соединил библейское учение с неоплатонизмом, разработал католическую философию истории и теорию времени.
Огромное значение в размышлениях Августина имела концепция первородного греха, единственную возможность преодоления которого святой видел в божественной благодати, ниспосылаемой Богом только на избранных. Таким образом, мыслитель предполагал предопределение, обязывающее человека грешить или уклоняться от греха, и в конечном итоге заранее определявшее его посмертную участь. Только избранные имели возможность попасть в рай, но необходимым посредником между земной юдолью и Царством Божьим Августин считал церковь. Он называл церковь Божьим градом и противопоставлял ее всем земным царствам.
Августин отрицал признававшееся античными философами существование первичной субстанции, послужившей материалом для творения мира. Он считал, что Бог сотворил мир из ничего и никакой материи до акта творения существовать не могло.
Рассуждая о природе времени, богослов утверждал, что оно может быть только в сотворенном мире. До творения времени не было, а для Бога его вообще нет, он существует вне времен, соединяя в себе прошлое, настоящее и будущее. Августин рассматривал время с субъективистских позиций, считая, что реально только настоящее, поскольку только его мы можем осознавать. Прошлое и будущее познаются в настоящем моменте, первое посредством воспоминания, второе — через ожидание или надежду.
Воззрения Августина легли в основу ортодоксальной догматики. Его слишком пристальное внимание к человеческой греховности сыграло плохую роль в формировании католического мировоззрения, во многом предопределив последующие века мрака с жестокими пытками и казнями. Позднее, в эпоху Реформации, некоторые взгляды Августина, заимствованные протестантами, стали считаться еретическими.
Ортодоксальному христианству, из которого вырос католицизм, приходилось балансировать между противоположными еретическими течениями, причем на тонкой, практически неразличимой грани. Хотя суть споров могла быть полностью понятной только искушенным богословам, эти распри оказали огромное влияние на исторические судьбы Римской империи.