Театральные записки (бриколаж) - страница 16
Ваня наблюдал, наблюдал за мной, и однажды сказал: Мама, я прошу тебя, пойдём на улицу, знаешь, там лампочки в фонарях горят, снег лежит. Хочешь, я тебе билет в кино куплю, только уйди из театра.
И вот сегодня пришла домой, обессиленная и такая счастливая! И дом-то какой-то чужой, необжитый, привыкать к нему надо. Чувствую, что свалюсь спать, – спектакли у нас 3-го января, 14-го, 19-го, 21-го…
1977 г.**
…Позвонила Фрида Ильинична, владелица «Долгих проводов», сказала, что она очень больна и не знает, кому доверить эту плёнку, есть у неё человек, друг нашего оператора, и она собирается отдать «Долгие проводы» – ему.
Оказывается, это последняя лента. У них там положено план выполнять, сжигать ненужные плёнки, и из них получается какое-то, мне непонятное, серебро, и за счёт этого серебра, выполняется какой-то никому ненужный план, и никому неведомый план. Фрида Ильинична спросила меня по телефону:
– Вы хотели бы, Зина, иметь эту плёнку!?
Ну, девчухи, вы знаете, я человек сдержанный, но когда идёт вопрос о жизни. Я очень интеллигентно сказала: странно одно, почему эта плёнка не у меня. Почему эта плёнка должна быть у приятеля, а не у меня, имеющей «некоторое отношение к этому фильму»?
Ну, тьфу-тьфу! – Может быть, она будет и моя. И я приеду к вам в Москву и будем вчетвером смотреть мои, нет, не мои, наши с Кирой «Долгие проводы».
Ваша З.М.
Вернёмся к нашим баранам!
Итак, приехала Кира Муратова[17]! Все подробности, как я её ждала, как я её провожала, не ожидая и не провожая, – это при встрече.
Ну, Кира – это Кира!
Вспоминая нашу игру, – какой цветок Кира, – это и тюльпан, и эдельвейс, и ландыш, и мимоза!
Это единственный человек на этом свете, можете себе представить, которого я стесняюсь, ищу слов, говоря с нею, и, понимая её фантастическую талантливость, хочу как-то ей помочь, а в чём моя помощь, – только писать ей письма.
Написала ей, с моей точки зрения, замечательное, замечательно-трогательное и юмористическое письмо, – что получила в ответ, прилагаю.
Не знаю, не знаю, если бы это письмо её было адресовано не мне, я бы быстро сошла с ума.
Хорошо, что есть у меня такой большой приходный журнал, где так много бумаги. Есть у меня такие слова в «Кошках-мышках», – далее произошло следующее!
Кире нужно было доказать свои, не говоря худого слова, возможности!
Она, бедняга, приехала и взяла из-под стола эту единственную копию!
Нет! Приличных слов для этого не хватает!
Так! Так! И ещё этак!
Ещё так! Как сеют мак?
Вот и этак! Вот и так!
Так сеют мак!
Три дня подряд на киностудии Ленфильм по четыре сеанса в день показывали «Долгие проводы».
<….>
Ничего не зная, я пришла на студию. Господеньки мои милостливые, как меня там встречали! Я очень не люблю эту киносистему, я прохожу по этим длинным коридорам, как нож сквозь масло, никого не замечая! Меня встречали, как Грету Гарбу, как Любовь Орлову!
А я со своей пока ещё палкой всё слушаю и слушаю! Так, и что я услышала!?
Я не знаю, кто со мной разговаривает, – этот человек долго ждал моего взгляда, а потом сказал, правда, не глядя на меня, – «за что люблю Сталина, за то, что он уничтожал низкопоклонство перед Западом…»
Итак, приехала в Ленинград Кира Муратова, и её вызвал Ленфильм по настоянию Илюши Авербаха, когда-то сказавшего про «Долгие проводы»: «Такой великий фильм могли сделать только женщины, три женщины!», – имея в виду Киру, Наташу Рязанцеву, сценаристку (кстати, его жену), и, вероятно, меня.
Последний год Кира работала на Одесской студии в сценарном отделе, написала за год 10 сценариев, если она сама сказала мне, что три из них приличные, – думаю, что они замечательные. Два из них приняли к постановке в Одессе, естественно, чтобы снимали их другие режиссёры, т. к. сама она в этом качестве, как говорят в спорте, дисквалифицирована.
<….>
Кира снимает фильм по лермонтовскому «Герою нашего времени». Замечательный Грушницкий, мальчик из Щукинского училища. Такой голубоглазой силы человек, оказывается, у Киры он будет играть Грушницкого, это многое меняет: неизвестно, кто прав – Печорин или голубоглазый Грушницкий.
С девицами дело посложнее – их показывали много штук, – одна другой красивше, и одна другой бездарнее, – прямо тебе соцсоревнование в обе стороны. Но это мои личные, профессиональные восприятия.