Тени на снегу - страница 10

«Во второй раз я оказался запертым в темноте вместе с покорными, ни на что не жалующимися и ни на что не надеющимися жителями Оргорейна. Теперь я понял, что за знак был дан мне в мою первую ночь в этой стране. Тогда я не придал должного значения пребыванию в темном подвале и отправился искать сущность оргорейнцев на поверхности земли, при солнечном свете. Ничего удивительного, что там все казалось мне ненастоящим... Вокруг меня были жители Оргорейна, с рождения приученные к дисциплине, совместному труду, покорности и послушанию во имя достижения общей цели, установленной для них свыше. В них весьма ослаблены были такие качества, как независимость и способность принимать самостоятельные решения».

Комментировать приведенную цитату, думаю, излишне. В отличие от американских читателей, мы-то все это давно проходили. Не нужно было фантастического опыта планеты Зима, вполне хватало своего студеного прошлого...

В лагере Посланник Экумены понял, наконец, и свою главную задачу здесь, на Гетен. Задачу «на перспективу», когда он станет Послом: «Противостоять чему-либо порой означает поддерживать это... Нужно непременно идти совсем в другом направлении; непременно иметь совсем иную цель; только тогда и выйдешь на другую дорогу... Оргорейн и Кархайд – оба должны свернуть с того пути, на который слишком давно встали; должны избрать другое направление, пойти в другую сторону – и разорвать наконец порочный круг».

И еще одно значительное событие случилось во время его пребывания на Добровольческой Ферме. Он снова встретил Эстравена. Тот явился как раз вовремя – как и полагается другу...

«Первого Мобиля, если он будет сюда послан, необходимо предупредить заранее, что при отсутствии чрезмерной самоуверенности и будучи человеком еще не старым, он непременно почувствует себя уязвленным; мужская гордость его будет страдать. В мужчине естественно желание, чтобы его мужественность оценивали по достоинству; женщине же хочется, чтобы ее женственностью любовались, какими бы косвенными и незаметными ни были проявления подобных оценок. На планете Зима ничего этого не было. Каждого уважают и оценивают только в соответствии с его человеческими качествами. Это поразительный и ужасный опыт!»

Эту последнюю оппозицию комментировать тяжелее всего. Может быть, потому, что она – главная в романе, в котором и без того все постоянно двоится, плывет, отражаясь в причудливом зеркале фантазии, незаметно перетекает в собственную противоположность.

Но, с другой стороны, как же пройти мимо этого главного! Однако логика критика вряд ли поможет и придется перейти на язык образов, вторгаясь на заповедную территорию Автора...

Как читатель убедился, весь роман буквально соткан из оппозиций: на космическом, планетарном, политическом уровнях.

Только льду – не противостоит ничто.

Лед и сверкающий под негреющим солнцем снег изначальны и абсолютны, безразличный к людским драмам ледник заполняет все пространство до горизонта. Однако, не будь этого, мы вряд ли разглядели бы две крошечные тени.

Две личности. Два характера. Две судьбы.

Открылись они на фоне белого Ничто, про которое Эстравен сказал: «Лишенная Теней Ясность». За ясностью, за пониманием сокровенного, прежде всего – самих себя, отправились, даже не сознавая этого, в свой безумный поход два друга.

То, что местом действия выбрана заснеженная планета, вряд ли объясняется случайным капризом автора. На бесконечных ослепительно-белых пространствах ярче, контрастнее видны две темных точки... Не космические цивилизации, не человечества, привлекающие фантастов масштабностью, а просто – два человека. Вероятно, на фоне другого инопланетного «пейзажа» – стального мегалополиса-улья, или жаркого пекла планеты-пустыни (как в знаменитой эпопее «Дюна» Фрэнка Херберта) – пришлось бы вести счет государствам, общественным движениям, человечествам.

А этих двоих – мы бы попросту не заметили...

И осталась бы в таком случае «Левая рука Тьмы» утопическим, научно-фантастическим, политическим – каким угодно, но не просто романом! Романом о дружбе, любви, поисках смысла, о пути и потерях.