Тернистый путь к себе - страница 9
Хотя им предстояло еще две недели провести дома, и Линочка и Екатерина Алексеевна уже были далеко от осточертевшего им родного города в котором много лет они не жили, а выживали. Линочка ужасно волновалась по поводу экзаменов, судорожно перечитывала классику и часами стояла перед зеркалом, пытаясь что-то изображать. Екатерина Алексеевна была поразительно спокойна и уверена в успехе, что временами приводило Линочку в еще больший ужас, а временами вызывало мистическое благоговение перед мамой.
По приезде в Москву Элина с мамой поселились в гостинице. До экзаменов оставалось несколько дней и, чтобы отвлечь ребенка от переживаний, мама сводила Линочку в театр и в Третьяковскую галерею. Не помогло. Линочка думала исключительно об экзаменах и все, что не было с ними связано ускользало от ее восприятия. Басня и стихотворение, друг за другом вертелись у нее в голове постоянно, как «Иисусова молитва» у святого схимника.
— Еще немного и я сойду с ума! — жаловалась она маме.
— Не бойся, — говорила мама, — У тебя все получится!
— Ну с чего ты взяла! — паниковала Элина, — Там конкурс должно быть сто человек на место!
— Ты лучше всех!
— Ой, мама…
Стоя в очереди на экзамен первого тура, Элина украдкой рассматривала своих конкуренток и, как не странно, ей становилось спокойнее. Девушек было много и были они очень разными, некоторые даже весьма странными, с экстравагантными прическами и одеждой, с раскованными, резкими движениями, с громкими голосами. Они выглядели сильными и уверенными в себе. Но никого из них Элина не могла бы назвать по настоящему красивой! Никого! «Меня примут! — думала она, — Кого ж еще, как не меня брать в актрисы?» Да и комиссия отнеслась к ней благожелательно: по крайней мере, ей так показалось! Элина прочла басню как можно выразительнее, сама собой осталась довольна. Ее внимательно выслушали, поблагодарили и отпустили. И поставили ей такой низкий балл, что Элина не поверила своим глазам, когда увидела цифру рядом со своим именем в списке. «Этого не может быть! — подумала она, — Я так хорошо прочитала эту чертову басню! Я ни разу не запнулась!»
Посреди ясного летнего дня наступили сумерки. Мир рухнул в тартарары. Элина с мамой вышли из института и побрели в сторону метро… Вдоль оживленной улицы… По мостику через речку… Через парк… «Я могла бы ходить здесь каждый день!» — с тоской подумала Элина и слезы навернулись ей на глаза, и она разревелась, хотя и пыталась всеми силами удержаться — стыдно реветь на улице, противно видеть сочувственные взгляды прохожих.
Мама отвела ее в парк, усадила на скамейку, потом сходила к метро и купила бутылку минеральной воды.
— Не надо плакать, — сказала она бесцветным голосом, — ничто и никогда, моя детка, не дается легко. А если дается, то это… от лукавого.
— Разве нам было легко?! — пробормотала Элина, стуча зубами о пластиковое горлышко бутылки, — Когда нам было легко?!
— Никогда. И не будет — никогда. Будь к этому готова и не реви. Никогда не думала, что воспитала тебя такой нюней. Стыдно и недостойно расклеиваться после первой же неудачи!
Когда они приехали в гостиницу, Элина упала на кровать и отвернулась к стенке. После истерики и слез наступила апатия. Ей ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни вообще шевелиться.
— Еще не все потеряно, — говорила мама, — Еще осталось несколько этапов… Когда они сделают видео и фото пробы, они все поймут.
— Я не пойду на следующий экзамен, — глухо сказала Элина, — Я позориться не буду!
Она все-таки пошла — мама уговорила ее — и прочитала стихотворение из рук вон плохо, уныло, бесцветно, совсем никак, будто стояла у школьной доски на уроке литературы, а не перед приемной комиссией актерского факультета. Члены комиссии смотрели на нее все так же доброжелательно, но теперь еще немножко с жалостью.
Она даже не пошла смотреть на свою оценку. Мама ходила одна, и вернулась задумчивая и молчаливая. Элина посмотрела на нее испуганно и на глаза ее снова навернулись слезы.
— Что же нам теперь делать? — пролепетала она, — Нам придется вернуться домой?
— Нет! — резко сказала мама, — Мы не вернемся никогда!